Шрифт:
30 июля 2000 года
Струи дождя барабанили по лобовому стеклу. Где-то вдали ослепительно сверкали молнии, громыхали раскаты грома. Шоссейная дорога была почти пуста. Изредка в дождевой пелене проносились встречные машины. Водителей, желающих оказаться в такую погоду на трассе, было немного. Ирина Верт сбавила скорость с разрешенных 70 до 60 миль в час, но все равно чувствовала себя за рулем неуютно.
На соседнем пассажирском сиденье, свернувшись калачиком, спала дочь. «Хорошо, что спит, – подумала женщина, – скоро приедем».
Вот уже несколько недель они гостили у родителей Ирины, эмигрировавших в Штаты. Навещая родных,
С каждой минутой картина за окном автомобиля становилась все тревожней. Гроза приближалась. Вспышки участились и теперь походили на гигантские огненные деревья со стволами, перевернутыми ветками вниз. Удары грома были такой силы, что, казалось, громадный «Шевроле Тахо» вот-вот подбросит в воздух. «И как можно спать при таком грохоте?» – удивилась Ирина и с нежностью погладила дочь по плечу. Нехорошее предчувствие кольнуло в груди. «Как молния», – грустно улыбнулась женщина.
Грозу она не любила и даже боялась. Маленькой девочкой она пережила ужас пожара, когда во время грозового шторма сгорел дачный домик ее семьи. Все произошло в считаные секунды. Удар молнии, загоревшаяся проводка и пепелище, над которым горько рыдала бабушка. Слава богу, никто не пострадал. Но буйство стихии врезалось в детскую память на всю жизнь. «Недаром, – считала Ирина, – давным-давно боги-громовержцы считались главными. У греков – Зевс, у славян – Перун».
В какой-то момент у нее мелькнула мысль – может, остановиться и переждать непогоду. Дождь лил практически стеной. Но до саборба, где жили родители, оставалось всего ничего. Ирина увидела знакомый съезд. Значит, не больше мили езды. Она включила левый поворот и начала выполнять маневр. Внезапно ее оглушил резкий пронзительный гудок. Последнее, что увидела Ирина, была ослепляющая вспышка света. Женщина не заметила летящий прямо на нее огромный грузовик. Позже полиция написала в заключении, что смерть Ирины Верт была мгновенной. Так и не проснулась ее дочь Настя.
6 лет спустя…
12 апреля 2006 года. Среда
В 10 часов утра в офис компании «РИНО» вошел Николай Константинович Верт. Он неспешно поднялся на 4-й этаж бизнес-центра, как всегда, приветливо поздоровался с охранником и по длинному коридору направился в свой директорский кабинет.
«Ничего необычного я не заметил, – спустя несколько часов скажет охранник. – Может, только усталый он был какой-то, а может быть, плохо себя чувствовал». Действительно, утром профессор Верт был не в самой лучшей форме. Под огромными синими глазами залегли темные круги, а лоб перерезала глубокая вертикальная морщина. Впрочем, в свои 52 года профессор выглядел неплохо. Крепыш, среднего роста, копна густых волос с редкой проседью, маленькая бородка а-ля кардинал Ришелье и черные кудрявые усы.
Сегодня ночью он отвратительно спал. Как только закрывал глаза, его начинали
С самого утра кабинеты «РИНО» гудели, как растревоженный улей. Сотрудники небольшой сервисно-консалтинговой фирмы, аббревиатура которой расшифровывалась как «Российское инновационное нефтяное общество», пребывали в приподнятом настроении. Все ждали важного гостя. Ближе к вечеру обещал приехать сам Матвей Серебровский, президент крупной нефтяной компании «Юнгфрау». Ближе к полудню все было готово: офис вылизан до блеска, приготовлена вкусная еда и напитки. Оставалось самое сложное – дождаться.
В томительном ожидании сотрудники «РИНО» взахлеб обсуждали нефтяного магната. Дамы с упоением спорили о внешности Серебровского. Совсем недавно он сильно похудел и кардинально сменил имидж, выбрав неброский стиль. В прическе – короткую стрижку-ежик, в одежде – никаких вычурных аксессуаров.
Мужчины не без удовольствия рассуждали о футболе. Два года назад Матвей Борисович приобрел футбольный клуб «Прометей», который тогда был на грани вылета из Высшей лиги. В духе времени пригласили именитого тренера-итальянца, обзавелись игроками-легионерами, начали строить собственную спортивную базу в Подмосковье. И потихоньку дело пошло. Второй год подряд «Прометей» демонстрировал неплохие результаты. Но мнения любителей спорта разделились. Одни восхищались тем, как за короткое время Серебровский сумел привести в надлежащий порядок аутсайдерскую команду, оставить позади позорные проигрыши. «Ну и что тут такого? – доказывали другие. – Опять ставка на иностранных звезд. Своих игроков нет, молодежь не учим. Серьезных успехов на международных турнирах ожидать не приходится».
Всех же без исключения волновал один вопрос: с какой целью приедет Серебровский? Почему президент нефтяной компании решил почтить их своим присутствием. Что произошло? Версии были самые разные. «Видимо, лично поздравит нашего директора с получением правительственной награды?» «А может быть, все-таки договорились о покупке Серебровским “РИНО”?» И лишь несколько человек знали истинную причину визита нефтяного магната, но хранили многозначительное молчание.
Профессор Верт с самого утра был собран, часто смотрел на часы, будто ожидая каких-то известий. Интрига сохранялась.
В нефтяной бизнес он пришел в середине 90-х. Успешный финансист и банкир, Серебровский как-то вдруг решил перевести капитал в новое дело. Вложил часть своих денег и мобилизовал заемные средства. Партнеры недоумевали. Зачем ему это нужно? В нефти он ничего не понимал. Никаких связей не имел. Цены на углеводороды оставляли желать лучшего. Добыча нефти в стране снижалась. В прессе тех лет рисовалась апокалиптическая картина недалекого будущего, в котором страна навсегда простится со статусом крупнейшей нефтяной державы и превратится в импортера «черного золота» и продуктов его переработки. Ставка Серебровского на нефть тогда казалась чистой воды безумием.
Поначалу дела действительно шли тяжело. Серебровский никак не мог взять в толк, в чем же дело. Он верил в универсальные законы делового мира, но в данном конкретном случае они почему-то не работали. Одну за другой компания приобретала лицензии на разработку нефтяных месторождений, но все они оказывались мыльными пузырями. Деньги тратились немалые. Консорциум швейцарских банков, которому принадлежало 30% акций компании, проявлял растущее недовольство огромными тратами. Время шло, Серебровский был близок к отчаянию. И вот тут-то судьба свела его с директором «РИНО» профессором Вертом.