Гром
Шрифт:
– Верни мне пистолет.
Глава 37
Джон и Фонг сидели в машине, приткнувшейся на обочине одной из улиц вирджинского пригорода, в восьми милях от висящего тела Мартина Синклера. За окнами была ночь. Машина работала на холостых оборотах.
Обогреватель заднего окна был включен, чтобы стекло не запотевало.
Улица была безлюдна. За окнами уютных домиков мерцали телевизионные экраны. Воздух был прозрачным и холодным.
– Ты,
– Всегда надеешься на лучшее. – Джон отвел глаза от дома в стиле ранчо за забором из белых стальных прутьев. – Ты помнишь…
– Доверься мне, я знаю, что делаю.
– Все в порядке, – сказал он. – Все в порядке.
– Мы в порядке, – сказала она.
Они улыбнулись.
– До рассвета, – сказал Джон. – Жди меня до рассвета, а после…
– После, – сказала она. – Если Гринэ не будет на работе…
– Тогда продолжай звонить до тех пор, пока не застанешь его.
– Коричный человек.
Она покачала головой, криво улыбнувшись. Сознание Джона раздваивалось, одна половина находилась здесь, в этой машине, а другая была в лапах подступавших кошмаров, в которых причудливо переплелись недавние события с красочными картинами перестрелок и распухших тел, рождаемыми его утомленным мозгом. Джон прошептал:
– У всех вещей есть только одно настоящее имя.
– Что?
– Это мудрость другой эпохи и другого места.
– Черт, я едва могу справиться с тем, что происходит, – сказала она. – Но ты все делаешь замечательно. Что, если там тебя ждет еще один малоприятный сюрприз?
– Надеюсь, что я смогу уйти. У тебя есть пистолет. Наличные. Телефоны Вудруфта. Телефон Гринэ. Скоростное шоссе и машина, взятая напрокат.
– Мне всегда везет.
Джон протянул к ней руку. Она не шелохнулась, сидя за рулем.
Он открыл пластиковый колпак плафона и вывинтил лампочку.
– О, – сказала она.
Джон открыл дверь машины, и ей в лицо пахнуло ночной свежестью.
Обернись, скажи ей:
– Не позволяй им схватить тебя.
Дверь мягко захлопнулась.
Пошел прочь.
Он направлялся в этот дом. За его спиной машина Фонг работала на холостых оборотах. Фары потушены.
Дай отдохнуть своим глазам. Расслабь их. Не наблюдай, а просто смотри.
Самый заурядный кирпичный дом в комфортабельном пригороде. Ворота гаража на две машины закрыты. Темно-коричневый «кадиллак» стоял за стальными воротами забора. Забор был Джону по грудь. Сверху, вдоль прутьев, тянулись стальные провода. Похожие на ульи черные ящики размером с экран монитора крепились к углам карнизов дома. Еще один ящик висел над ярко освещенной парадной дверью.
Поднял щеколду на воротах.
Легкое сопротивление –
Каждая травинка на спящем газоне была покрыта инеем.
Позвонил в дверь. Не было нужды сообщать о приходе гостя, но позвонить стоило в любом случае.
Ни звука не доносилось из дома.
Глаза, которых он не мог видеть, внимательно его рассматривали.
– Ты можешь приходить сюда когда захочешь, – сказал Харлан Гласс, открыв дверь. – Но какого черта тебя принесло сегодня ночью.
Пересекая порог, Джон услышал, как отъехала машина Фонг.
Давай. Давай.
Тяжелая дверь закрылась, замок щелкнул, и Джон оказался внутри.
Белые стены, белые комнаты, толстый ковер. Неяркий свет.
Бормотание телевизора.
Гардероб из красного дерева был встроен в стену холла.
Мельком заглянул внутрь: красные лампочки, горящие на контрольной панели, телевизионные мониторы. На полу пара галош и зонтик. На верхней полке виднелась рукоятка револьвера.
Гласс запер дверь шкафа на надежную защелку.
Мягкое дыхание. Запах…
Доберман-пинчер притаился за дверью в шести футах слева от Джона.
Спокойно, не дай ей учуять…
Гласс отдал собаке команду на незнакомом Джону языке.
Доберман лег на пол и преданно посмотрел на хозяина.
– Иди медленно.
Гласс был в шерстяном джемпере, надетом поверх спортивной рубашки, плотных штанах и мягких кожаных туфлях. В этой одежде он выглядел более стройным, чем в костюме. Бульдожьими повадками он походил на своего пса.
– Иди за мной.
Последовала еще одна команда собаке на непонятном языке. Доберман рысцой потрусил вслед за Джоном.
Двери холла вели в столовую и на кухню. Коридор, должно быть, вел в спальни.
Из гостиной доносился вой полицейских сирен – по телевизору показывали боевик. Перед ним на стуле, ссутулившись, сидела босая женщина с выступающим подбородком, которую Джон уже встречал на похоронах Фрэнка. Она даже не обернулась поинтересоваться, кто пришел. Ее внимание было поглощено зрелищем и бутылкой скотча.
– Обычно по вечерам я работаю в кабинете моей жены. – Гласс прошел в комнату, где изогнутая лампа освещала стол, на котором расположились три гроссбуха, груда писем и конвертов. Жестом хозяин дома остановил Джона в дверях кабинета. Джон почувствовал, что собака села у него за спиной. Гласс педантично надел колпачок на фломастер, закрыл гроссбухи, сложил письма в папки. Уважение заставило Джона отвести глаза от личных дел того, кто сейчас, по существу, был его руководителем.
Свет от лампы достигал противоположной стены, своеобразной галереи фотографий. Ряды снимков. Гласс с…