Громила и Томми (1)

О. Генри Уильям

Томми взглядом выразил свое восхищение.

– Вы в этом здорово разбираетесь, - сказал он.

– И вот еще в чем ты проврался, - заметил громила. Тебе давно надо бы пойти и принести золотой, который мама подарила тебе в день рождения, чтобы я передал его Бесси.

– Но она не для того дарила мне золотой, чтоб вы передали его Бесси, - надувшись, отвечал Томми.

– Ну, ну!
– строго сказал громила.
–

Нехорошо пользоваться тем, что в рассказе попалась неясная по смыслу фраза. Ты понимаешь, что я хотел сказать. Что я там получу от этой литературной стряпни? Я теряю всю выручку да еще каждый раз обязан каяться; а достаются мне разные пустячки и сувениры от вас, ребят. Как же, в одном рассказе я получил в награду всего-навсего поцелуй маленькой девочки, которая застала меня врасплох, когда я вскрывал сейф. Да еще вся она была липкая от патоки. Вот возьму эту скатерть, накину тебе на голову, да и залезу в шкаф с серебром.

– Ничего подобного, - сказал Томми, обхватив колени руками.
– Потому что после этого ни один журнал не примет рассказа. Вы же знаете, что вам следует соблюдать единство.

– И тебе тоже, - угрюмо возразил громила.
– Вместо того чтобы сидеть здесь, болтать глупости и отнимать хлеб у бедного человека, тебе бы следовало залезть под кровать и вопить благим матом.

– Ваша правда, дружище, - согласился Томми.
– Удивляюсь, к чему нас заставляют это делать. По-моему, Совет по охране детства должен был бы вмешаться. Для ребенка моих лет и неестественно и неприятно соваться под ноги взрослому громиле, когда он занят делом, и предлагать ему красные санки и коньки, лишь бы он не разбудил больную маму. А посмотрите, что они заставляют вытворять громилу! Кажется, редактор должен бы знать... э, да что толку!

Громила вытер руки о скатерть и, зевнув, поднялся с места.

– Ну, давай кончать, - сказал он.
– Благослови тебя боже, мой мальчик, ты нынче не дал человеку совершить преступление. Бесси станет молиться за тебя, когда я попаду домой и распоряжусь на этот счет. Больше я не ограблю ни одной квартиры - по крайней мере до тех пор, пока не выйдут июньские журналы. Тогда придет черед твоей сестренки - она застанет меня, когда я буду извлекать из чайника четырехпроцентные облигации С. Ш. А., и попытается подкупить меня коралловыми бусами и слюнявым поцелуем.

– Напрасно вы жалуетесь, не вам одному плохо, - вздохнул Томми, сползая с кресла.
– Подумайте,

ведь я никогда не высыпаюсь. Нам обоим достается, старик. Я бы хотел, чтоб вам удалось вылезти из рассказа и в самом деле ограбить кого-нибудь. Может быть, вам повезет, если мы попадем в инсценировку.

– Вряд ли, - мрачно сказал громила.
– Я, должно быть, всегда буду сидеть на мели, если юные дарования вроде тебя будут пробуждать во мне стремление к добру, а журналы платить по выходе из печати.

– Очень жаль, - сочувственно сказал Томми.
– Только я тоже ничем помочь не могу. Это уж такое правило семейной беллетристики, что громиле никогда не везет. Ему мешает или младенец вроде меня, или юная героиня, или в самую последнюю минуту его сообщник, Рыжий Майк, припоминает, что служил в этом доме кучером. Во всяком рассказе вам достается самая плохая роль.

– Ну, мне, пожалуй, пора смываться, - сказал громила, подхватывая фонарь и коловорот.

– Вы должны взять с собой остаток курицы и вино для Бесси и ее мамы, - спокойно заметил Томми.

– Да провались ты, ничего им не надо!
– с досадой воскликнул громилам.
– У меня дома пять ящиков Шато де Бейхсвель разлива тысяча восемьсот пятьдесят третьего года.
– А ваш кларет пахнет пробкой. А на курицу они и глядеть не станут, если ее не протушить в шампанском. Когда я выхожу из рассказа, мне так стесняться не приходится. Кое-что зарабатываю иной раз.

– Да, но вы все-таки возьмите, - настаивал Томми, нагружая громилу свертками.

– Спасибо, молодой хозяин, - послушно произнес громила.
– Саул - гроза вторых этажей - никогда тебя не забудет. А теперь выпусти меня поживей, малец. Наши две тысячи слов подходят к концу.

Томми проводил его через холл к парадной двери. Вдруг громила остановился и тихонько окликнул мальчика:

– А это не фараон там перед домом стоит и любезничает с девушкой?

– Да, - ответил Томми, - ну и что же из этого?

– Боюсь, как бы он меня не забрал, - сказал громила. Не забывай, что это беллетристика.

– Батюшки мои!
– воскликнул Томми, поворачиваясь. Идемте, я выпущу вас черным ходом.

– ----------------------------------------------------------

1) - Пародия на повесть Фрэнсис Бэрнет "Громила и Эдит" и

другие сентиментальные повести о раскаявшихся грабителях.