Громова дубрава
Шрифт:
— Потому что вы инквизитор, — просто ответил отец Стефан.
— То есть, вы в принципе не намеривались мне помогать?
— Нет, — честно сказала я. — Мы просто ждали, когда вы уедете восвояси.
— Да будет вам известно, что в ближайшее время уезжать из Форста я не собирался, — фыркнул Антоний. — И да — конспираторы из вас троих так себе. О том, что вы колдунья, Вилена, я узнал еще в день нашего знакомства. От вас так фонит магией, что ошибиться крайне сложно. От вас, госпожа Лилей, фонит тоже, но не так сильно.
— Что поделать, возраст, — вздохнула бабуля.
— Отчего же мы до сих пор не арестованы? — поинтересовалась
— От того, что вопреки вашим убеждениям, в инквизиции служат вовсе не тупые остолопы, а рассудительные люди. И они не кидаются с кандалами к каждому, у кого есть особый талант. Мне было поручено найти и обезвредить человека, который выбросил рядом с городским поселением магический поток второй ступени. Обычно это делают чародеи, не способные контролировать свою силу, или же осознанно желающие нанести согражданам урон. Проще говоря, я приехал в ваш город за преступником. Вы слышали когда-нибудь о презумпции невиновности? Как я могу арестовать человека, не убедившись, что он действительно совершил злодеяние?
— Выходит, вы все это время просто за нами наблюдали и ждали, когда мы чем-нибудь себя выдадим? — удивилась я.
— Не совсем, — усмехнулся инквизитор. — Я ждал, когда вы подскажете мне, что скрывает Громова дубрава. То, что у этого леса есть какая-то тайна, тоже стало понятно сразу.
— Что ж, вы ее узнали, — криво улыбнулась я.
— Узнал, — согласился Антоний. — Осталось понять, что мне теперь с этим делать.
— Ничего не делайте, — подал голос отец Стефан. — Просто возвращайтесь в столицу.
— И оставить хрупкую одинокую девушку, которая, к тому же, круглая сирота, на растерзание свирепым монстрам?! Знаете, святой отец, если бы я сегодня не сбежал с вашей службы и не отправился на поиски госпожи Вилены, охранять защитный контур уже было бы некому!
Священник побледнел. Я же наткнулась на встревоженный взгляд бабушки и коротко рассказала о страшном приключении, которое нам с инквизитором пришлось пережить в Громовой дубраве.
— Эльфы этого просто так не оставят, — покачала головой бабуля, когда мой рассказ подошел к концу. — ОНИ потеряли сородича впервые за триста лет. Теперь приложат все силы к тому, чтобы сломать контур.
— Когда это может произойти? — спросил Антоний.
— Скорее всего, этой ночью, — ответила я. — Если бы эльфы вышли из своего логова, мы бы это почувствовали. Значит, ОНИ ждут темноты. На закате нужно идти в лес.
— Я пойду с вами, — сказал инквизитор.
Я улыбнулась.
— Это может быть опасно.
— О, не сомневаюсь, — усмехнулся церковник. — Именно поэтому одну я вас не отпущу.
— Я тоже пойду, — сообщила бабушка.
— А вот это уже лишнее, — заметил Антоний. — Оставлять город без аптеки и собственной ведьмы как минимум глупо. Оставайтесь дома, госпожа Лилей. В случае чего, будете прикрывать тыл. И кстати, насчет тыла: сегодня я свяжусь с инквизиторским отделением и сообщу братьям обо всем, что узнал. Думаю, мои слова они не станут пропускать мимо ушей. К ночи до Форста подкрепление, конечно, не доберется, однако завтра на рассвете наверняка будет здесь. Если мы с Виленой не сможем сдержать эльфийскую атаку, они проследят за тем, чтобы светловолосые людоеды не вырезали весь город.
Мы отправились в лес за несколько минут до
Весь день я размышляла о том, что ждет меня на проклятой поляне, и старалась придумать, как справиться с толпой разъяренных эльфов и остаться при этом в живых. Прикидывая разные варианты развития событий, с удивлением ловила себя на том, что жители зеленого холма неожиданно перестали внушать мне ужас. Раньше от одной мысли о смердящих блондинах у меня начинали дрожать колени, а теперь, когда выяснилось, что ОНИ так же смертны, как и другие живые существа, уверенности в себе у меня значительно прибавилось. Сомневаюсь, что при встрече с эльфами, я буду твердой, как скала. Должно пройти немало времени, прежде, чем научусь без страха смотреть ИМ в глаза.
Утром я сказала Антонию чистую правду — бороться с НИМИ можно только находясь по другую сторону волшебной границы. Присутствие же инквизитора давало надежду, что все будет хорошо. Примерно то же самое я испытывала, отправляясь в лес вместе с мамой, — прекрасное ощущение поддержки сильного и могущественного человека, способного в случае чего прийти на помощь.
Сам церковник весь день где-то пропадал и явился обратно, когда небо расчертили алые ленты заката.
Перед выходом из дома бабушка протянула мне флакончик лавандового масла. Я сразу же щедро плеснула из него на свой шарф и носовой платок — если от вони, исходящей от одного эльфа, резало глаза, что будет, когда на поляну выйдут несколько?..
Антоний наблюдал за моими манипуляциями с легким недоумением — эльфийского смрада он не ощущал, а потому пахучие масла ему были без надобности.
— Завтра утром в Форст прибудет отряд особого реагирования, — сказал мне инквизитор, когда мы ступили на лесную тропинку. — Ваша бабушка сумеет показать им путь к нужной поляне?
— Конечно.
— Хорошо. Братья попытаются усилить барьер при помощи артефактов. Или создать его заново, если мы не сможем продержаться до утра. Вы уже решили, как будете действовать, Вилена?
— Решила, — вздохнула я. — Для начала попытаюсь с НИМИ поговорить. А дальше — как пойдет.
До проклятой поляны мы добрались, когда окончательно стемнело. Стоило миновать ее молчаливых стражей, как вокруг нас вспыхнули зеленоватые огоньки. Их было так много, что фонари, которые мы взяли с собой из дома, оказались не нужны.
— Это блудички? — удивился Антоний, оглядываясь по сторонам. — Болотный свет, который заманивает путников в трясину?
— Вроде того, — кивнула я. — Только наши огоньки — лесные. Но конкретно сейчас они никого никуда не заманивают. Мне кажется, их нарочно выпустили, чтобы мы с эльфами могли друг друга видеть.
— Порождения тьмы, — выплюнул церковник. — Не гуляется им при солнечном свете! Вылезают из норы в кромешной тьме, да еще адовы искры зажигают!
Я покачала головой. На самом деле к солнечному свету у эльфов отношение разное. Покойный Никодим комфортно чувствовал себя в любое время суток, другие же предпочитают дышать земным воздухом исключительно по ночам. Наверное, сказалось вековое заточение под землей — ОНИ так привыкли к темноте, что солнце кажется им слишком ярким. Я хотела сообщить об этом Антонию, но не успела произнести ни слова — в нос ударила такая мощная волна знакомого смрада, что слова застряли у меня в горле.