Громовая стрела. Забытая палеонтологическая фантастика. Том VII

Обручев Владимир Афанасьевич

Съежились первоптицы. Втянули шеи в морщинистые плечи. Сидят неподвижно, как каменные. Зеленые глаза с узкими, змеиными зрачками жадно следят за добычей и намечают жертву покрупнее.

Несколько больших белемнитов коснулись щупальцами морской поверхности и словно прилипли к ней.

Расправили первоптицы длинные кожистые крылья.

Скользнули над водой и выхватили белемнитов.

Одной из них посчастливилось сцапать самого

крупного. Она с трудом его подняла в воздух. Зачертила острым концом по воде, полетела к коралловому рифу.

Накинулись на нее другие первоптицы со злости, что им ничего не удалось поймать.

Завязалась драка в воздухе. Белемнит выскользнул из когтей и упал в море.

Он сразу погрузился на большую глубину.

А первоптицы так и остались ни с чем. Подрались, пошумели и опять заняли свои места на коралловом рифе.

А белемнит и не пробовал больше подниматься. Он знал, что там ему грозит опасность, и не торопясь плыл на глубине, перебирая в воде щупальцами и всасывая в себя воду с инфузориями, которые служили ему пищей.

Голод и нужда в кислороде заставляли его двигаться.

Беспрерывными толчками он втягивал через жабры воду, насыщенную кислородом, и выталкивал ее обратно. Так он дышал и медленно передвигался на новые места.

В это время на море разыгралась буря и белемнит почувствовал легкое покачивание воды.

Это были слабые отголоски водяных гор, с грохотом катившихся на верху.

Белемнит быстро втянул через жабры воду и с силой вытолкнул ее вверх.

От толчка его известковая раковина разом погрузилась на несколько метров глубже.

Он несколько раз повторил этот маневр и опустился на глубину, где было спокойно, куда волны не достигали.

Здесь было темно и вода была прохладная.

Ему не нужен был свет. Осязание, сосредоточенное в щупальцах, и слух вполне заменяли глаза.

Он спокойно продолжал процеживать через себя воду и уверенно отыскивал в темноте водяные слои, напитанные кислородом и кишащие инфузориями.

Слабый шум в воде известил его, что приближается стая рыб. Он их не особенно боялся.

Не торопясь втянул в себя щупальца и стал ждать, неподвижно повиснув в воде.

Теперь он совершенно был похож на гвоздь.

Несколько рыб окружили его и пробовали раскусить.

Но белемнит пришелся им не по зубам.

Твердая, известковая оболочка не поддавалась и выскальзывала из зубов.

Поняли рыбы, что здесь ничего не выйдет, и взялись за голову, где скорлупа была потоньше.

Белемнит испугался и пустил в ход свое средство к защите: выдавил из чернильного мешка, что помещался сзади жабр, несколько капель черной жидкости.

Она быстро расплылась вокруг и окрасила воду в бурый цвет.

Шарахнулись рыбы в сторону,

ослепленные едкой жидкостью.

Под защитой бурого облака белемнит с полчаса прислушивался. Кругом все было тихо. Рыбы ушли.

Он выпустил щупальца и опять поплыл за добычей.

Недолго ему пришлось спокойно плавать.

Сильный шум и содрогание водяных слоев принесли ему весть о большой опасности.

Белемнит проворно втянул в себя щупальца и вытолкнул на этот раз целую струю чернильной жидкости.

Она окрасила и отравила море на несколько метров вокруг.

А вода все сильнее и сильнее вздрагивала и шумела.

Враг приближался.

Скоро он показался большущей черной тенью.

Это был ихтиозавр, крупное и хищное морское чудовище, каких теперь не водится.

У него были длинные, усаженные зубами, челюсти.

Он издали почуял белемнита, но едкая чернильная жидкость щипала глаза и он не мог рассмотреть свою добычу.

Взмахом могучего плоского хвоста он рассеял чернильную тушу.

Разинул челюсти и схватил белемнита за голову.

Хрустнула раковина, как скорлупа, и исчезла в пасти чудовища.

Только острый конец белемнита откололся и медленно стал погружаться на дно.

А хищный ихтиозавр поплыл прочь, наводя ужас и панику на мелких морских обитателей.

Обломок белемнита стукнулся о морское дно, усеянное живыми и мертвыми раковинами, и остался лежать неподвижно.

Проходили годы, века и тысячелетия.

Белемнит все лежал на прежнем месте.

Только сверху засыпали его толстым слоем песок, ил и раковины.

Каждый год этот слой становился все толще и тяжелее.

Умрет ли рыба или раковина — все падает на дно.

Понемногу вырастали целые горы из остатков морских животных.

Они плющились и сжимались под своей собственной тяжестью и превращались понемногу в серый камень-известняк, каким кроются панели в наших городах.

Так постепенно вырастали на морском дне известковые горы.

С каждым тысячелетием все выше и выше поднималось дно, мелело море, отступало в стороны и заливало острова.

А тут еще грозные, подземные силы выпирали морское дно снизу.

Выпучивали его вверх, как пузырь.

Дрожала первобытная земля от беспрерывных подземных толчков.

Клокотало, волновалось море и медленно уступало место будущему материку.

Наконец он поднялся и его встретили горячие лучи солнца.

Они высушили мелкие соленые лужи морской воды.

А самые большие и глубокие остались и до сих пор под названием Каспийского и Аральского морей.

Внутри одной известковой горы нового материка затерялся маленький осколок белемнита, сдавленный со всех сторон плотным камнем.