Грон. Трилогия
Шрифт:
Как-то вечером к нему в ригу завалились Комар и Улмир.
— Привет, Великий.
Грон просто помахал рукой, не отрываясь от пергаментного свитка. Ребята расхохотались:
— Э, да ты совсем зарылся в эти книжонки.
Грон повернулся к ним:
— О, груди Магр, я вас сразу не признал.
— Ну еще бы, ты стал настоящей знаменитостью, как-то даже боязно к тебе подходить.
— То есть? — не понял Грон.
Комар улыбнулся:
— Ты теперь пугало для нерадивых. Каждый второй обучитель в нашем гимнасиуме только и говорит, что есть некоторые, —
Грон расхохотался. А Улмир предложил:
— Ну что, повторим тот, первый вечерок? У меня сегодня завелись деньжата.
Грон задумался:
— Слугам не дозволяется выходить в город без разрешения ключника.
— А студентам без дозволения приора, — подхватил Комар. — Но разве это может остановить, когда есть денежки и намечается хороший вечерок.
Грон снова рассмеялся и, аккуратно смотав свиток, засунул его поглубже под сено.
— Ты прав, пошли.
Они успели отойти всего на полсотни шагов, когда из темноты выросло несколько фигур. Они притормозили. Одна из фигур вышла на освещенную луной площадку и остановилась, угрожающе смотря на Грона:
— Эй, черноногий, а не слишком ли ты загостился в нашем гимнасиуме?
Грон выжидательно смотрел на обступившие их фигуры, а тело уже отреагировало. Он развернулся впол-оборота к ближайшему нападающему и слегка расфокусировал глаза, чтобы контролировать как можно больше противников. Комар чуть наклонился и зашептал:
— Это Ульсиной, его больше всех попрекали тобой. Он сын стратигария, начальника Тысячи базиллиуса, той, что охотится за разбойниками.
— А вы, значит, прихлебаи у этого черноногого, — Ульсиной презрительно сморщился. — Не ожидал. — Он презрительно сплюнул. — Ладно Комар, что еще можно ожидать от купеческого отродья, но Улмир… сын Всадника… Впрочем, как знать, может, твоя мамашка прижила тебя с каким-нибудь купчишкой или того хуже…
Улмир рванулся вперед, и Грон не успел его удержать. Ульсиной встретил Улмира ударом палки, которую держал за спиной. Юноша вскрикнул и упал на каменные плиты. Комар зарычал и шагнул вперед, но на этот раз Грон вмешался:
— Постой, это мое дело.
— Но он…
Грон выразительно посмотрел на Комара, тот обмяк.
— Помоги Улмиру, — приказал Грон и повернулся к Ульсиною.
Что ж, этот парень сейчас поймет, что в подобные игры может играть и противоположная сторона.
— Я слышал, ты слишком туп, чтобы запомнить правила приличия?
Ульсиной ощерился:
— Уж тебя-то я могу им поучить.
Грон покачал головой:
— Вряд ли. — Он еще раз проверил положения противников, потом опять уставился на Ульсиноя. Тот молчал, примериваясь к черноногому.
— Если ты похож на своего отца, то я сомневаюсь, что у тебя хватит ума даже на то, чтобы попасть своей струйкой в дырку туалета, — сожалеюще вздохнул Грон. — Это ж надо, такой большой вельможа, а Пакраст, которого прикончил простой караванщик, надул его, как
Ульсиной зарычал и бросился вперед. Грон слегка отклонился, уходя от удара палкой, потом поймал его руку, вырвал палку и вломил Ульсиною по лбу. Тот хекнул, на его лице нарисовалось изумленное выражение, и Ульсиной грохнулся на плиты. Грон резко развернулся, изобразив на лице самое свирепое выражение и приняв наиболее угрожающую из известных ему поз.
— Ну, кто еще хочет?
Соратники Ульсиноя, смущенные столь быстрым выведением из строя их предводителя, переминались с ноги на ногу. Грон шагнул вперед и грозно прорычал:
— А ну бросить палки.
Парни переглянулись и нехотя выпустили из рук палки, спрятанные за спиной. Грон мотнул головой в сторону валявшегося Ульсиноя и рявкнул:
— Убрать.
Те еще попереминались, потом трое самых смелых нерешительно подошли к телу, ухватили его за руки и за ноги, и через несколько минут вся компания исчезла в темноте. Грон отшвырнул палку и повернулся к Комару.
— Сходили на вечеринку. — Он шагнул к Улмиру. — Пошли пока отнесем его ко мне, а там посмотрим.
Через неделю студенты разъехались на каникулы. Работы стало мало, и Грон с жаром принялся за учебу. Он ясно осознавал, что не сможет постичь ничего нового в области точных наук, биологии и всего того, с чем он по роду своей работы сталкивался в прошлой жизни, но география, литература, философия… Этот мир оказался вовсе не так плох, как ему представлялось вначале.
Наконец прошло и лето. Осенью, когда начались занятия, Грона вызвал приор. Грон вошел в его комнату и сразу почувствовал, что что-то случилось. Приор был не один. Рядом с ним, по-хозяйски развалившись, сидел крупный краснорожий мужчина, чем-то явно напоминающий Ульсиноя. Сам Ульсиной тоже был здесь.
— Этот? — презрительно спросил мужчина.
Ульсиной угрюмо кивнул. Мужчина повернулся к приору:
— Если вы, достойнейший, не можете приструнить своих рабов, то я это сделаю за вас. — Он повернулся и кивнул кому-то в комнате. С обеих сторон двери появились трое таких же краснорожих. Одетые в грубые солдатские хитоны, они были вооружены палками.
Грон сделал шаг назад и поднял руку:
— Во-первых, я не раб, во-вторых, я уже не слуга. — Он коротко поклонился приору. — Сегодня утром я получил указание вашего Исидория покинуть гимнасиум, а в ответ на просьбу заплатить он послал меня к вам или к Отцу-луне. — Грон возмущенно фыркнул: — Так-то вы обходитесь с теми, кто прилежно служил вам почти целый год.
Это была ложь от начала и до конца, и приор это знал. Но он все понял. Так Грон пытался отвести от приора и гимнасиума месть могущественного стратигария.
— Так тебе и надо, щенок, — прорычал тот, — как ты смел поднять руку на сына Всадника?
— Он первый начал, — ответил Грон, — и тоже, кстати, поднял руку на сына Всадника.
— Так ему и надо, раз не может за себя постоять, — с полнейшим презрением к логике заявил стратигарий.
Грон усмехнулся и указал в сторону Ульсиноя: