GROND – III: Добрым Словом И Пистолетом
Шрифт:
Подчиняясь командам Климова, лайнер почти вплотную прижимается к корпусу старого транспорта, верхние палубы которого вспарывает град снарядов. Крейсер продолжает свои фирменные броски из стороны в сторону под острыми углами, следующим залпом накрыв третьего бандита. Стационарные батареи ведут массированный огонь, целясь в центр строя в попытке попасть в крейсер или пассажирский корабль, который продолжает прятаться под изрешеченным днищем Терренса.
Климов командует – «все вдруг – поворот!», транспорты и танкеры начинают маневр, в борт замыкающего влетает пара снарядов, выбив один из двигателей, подбитый грузовик резко теряет ход. Большевик ответным залпом сшибает ближайшую
Пиратская эскадра разбита, но бой продолжается – стационарные батареи не прекращают огня по уходящему каравану, кроме того, Настя засекла троих бандитов, идущих к полю боя из глубин мусорного скопления. Преследователи, не став вступать в открытую схватку с Большевиком, выпустили вслед за караваном большую стаю торпед. В ответ инженерной команде крейсера удается дать Терренсу еще немного хода и бросить израненного старика неуправляемым куском металла в сторону вражеских пушек, чтобы хоть немного отвлечь их, пока Северов отбивает торпедную атаку.
– Десять секунд до выхода на прямую!
Караван заканчивает разворот, но подбитый транспорт все больше отстает, вываливаясь из общего строя, так что торпеды накинулись именно на него. Несмотря на заградительный огонь с крейсера, части торпед удается преодолеть защитный рубеж и нанести по грузовику несколько сильных лучевых ударов, один из которых становиться смертельным, полностью разрушив машинное отделение.
– Покинуть корабль!
Прикрыв огнем спасательную капсулу, Большевик подхватывает ее абордажными крюками и догоняет удаляющийся караван, оставив за кормой два разбитых грузовика. Чернова готовится отбыть на Отце Народов к пассажирскому кораблю, подавшему сигнал бедствия – попавший в него снаряд убил шестнадцать человек и ранил втрое больше. Пираты еще некоторое время стреляют вслед удаляющемуся каравану, затем огонь прекращается. Попыток преследования не было.
***
По громкой связи объявляют, что через пять минут произойдет стыковка с очередным пассажирским челноком, который выбросит на пересадочную еще одну группу беженцев. Ольга отдает десятку сталинских рублей, забирает на салфетке последний треугольный кусочек лимонного кекса и, перешагнув красную черту, покидает уютную привилегированную зону, вернувшись в общий сектор. Ей надо на рынок.
– Новая партия!
– Распродажа по горящим ценам!
– До конца следующего месяца не будет!
– Скидка только при оптовой покупке!
– Налетай, торопись!
– Нет денег – проваливай!
– Чего желаете, сударыня? Такой красавице нужна надежная защита, взгляните…
Оружие, самое разное оружие, от современного до антикварного, скорее всего, привезенного с Земли, из разграбленных музеев и частных коллекций. Год назад продажа многих из этих стволов была под запретом, который формально действует и сейчас, но Ольга не видит никакого интереса со стороны поддерживающих порядок полицейских андроидов к торговцам оружия, предлагающих свои товары любому, кто сможет дать хорошую цену. Былые законы рухнули вместе со старым миром, сейчас главное вовремя заносить долю хозяевам станции и торгуй дальше. Лично ее стволы не интересуют, Стечкин и осиный браслет всегда при ней, большего не требуется.
Сразу за оружейными развалами начинаются лавки торговцев
Проведя многие годы в одиночестве на Высоком Доме, девушка частенько мечтала посетить одну из таких ярмарок на какой-нибудь крупной богатой колонии у оживленного торгового перекрестка, где сходятся продавцы и покупатели со всей солнечной системы. В декабре торговля достигает своего пика и даже всемогущий Гронд не смог отменить этой старой традиции, родившийся задолго до эры космических полетов.
Странствуя по сети и посещая подобные ярмарки в былые годы, она хорошо запомнила эту приподнятую и оживленную праздничную атмосферу и лелеяла надежду когда-нибудь испробовать ее в реальности. Но сначала Ольга росла на Высоком Доме, затем сидела в тюрьме, затем пряталась на крошечных астероидах после проигранной войны вдалеке от Земли и роскошных ярмарок, которые проходят на самых богатых околоземных колониях. И вот теперь, меньше чем за месяц до своего пятнадцатилетия, на своей первой ярмарке она с некоторым раздражением обнаруживает, что былая праздничная атмосфера если и не исчезла полностью, то стала почти неосязаемой, выветрилась. Ольга винит в этом Гронд и тяжелейшую экономическую ситуацию, не желая признаваться самой себе в том, что дело тут в безвозвратно ушедшем детстве.
Может быть, в других местах, где все в порядке с деньгами, где нет голода, недостатка пространства, энергии и чистого воздуха, в богатых краях, таких как Врата Вавилонские, празднуют как и в былые дни, может быть, оттуда праздник никуда не ушел. Может быть, так и есть где-нибудь еще, а тут всего-навсего очередная наскоро сколоченная станция для беженцев с Земли, которых она видела великое множество за последний год – все та же духота, угрюмая давка и лихорадочная круговерть купли-продажи, в которой каждый старается урвать кусок с ближнего своего, ничего нового.
Ей хотелось бы быть сейчас в других местах, там, где хорошо и весело, Ольга надеяться снова попасть на Врата, но пока девушке приходится довольствоваться этой пересадочной, куда Большевик зашел на десять часов, чтобы сдать отбитый караван судовладельцам и произвести мелкий ремонт. Предстояла и парочка других дел, ради которых она отправилась на Зимнюю Ярмарку, найдя вместо нее очередной рынок, с расставленными кое-где синтетическими елками и парящими в воздухе размытыми фрагментами из рождественских фильмов и мультфильмов полуторавековой давности.
Гронд не смог отменить старую традицию ярмарки, но смог внести в нее существенные коррективы. Ярких подарков и сверкающих веселых безделушек стало значительно меньше, а вот оружия, инструментов, химического сырья, программного обеспечения и всех остальных товаров первой необходимости, без которых сейчас долго не протянешь, ощутимо прибавилось. Покупателей меньше, чем раньше, да и те немногие, что пришли, совсем не торопятся беззаботно расставаться с наличными как в прежние дни, тщательно подбирая товар и яростно торгуясь за каждый рубль. Кстати о рублях, еще одна характерная примета времени, которой не было уже давно – наличные. Электронные деньги утратили последние остатки доверия еще летом, и оплата теперь идет в сталинских рублях и в нескольких других валютах, по старинке обеспеченных ценными металлами или другими важными сейчас вещами, такими как кислород, вода или энергия. И, разумеется, старые как мир бартерные сделки, когда за что-то чужое надо отдать что-то свое.