Грот танцующих оленей: Фантастические рассказы

Саймак Клиффорд Дональд

Харрисон отключил интегратор и обесточил рабочий пульт. Что толку от всего этого, подумал он. Разве возможна здесь стопроцентная уверенность?

Он встал — его била дрожь — и прошел в гостиную. Выглянул в окно, но теперь там было не на что смотреть: далеко внизу плыли облака, заслоняя пейзаж.

— Желаете выпить, сэр? — услужливо спросил Харли, — Мне кажется, вам необходимо выпить.

— Мне тоже так кажется, — признал Харрисон. — Большое спасибо.

Кибербармен не стал задавать вопросы — он и так знал, какой напиток желает получить хозяин. Харрисон взял свой коктейль и вернулся к окну.

Чепуха, думал он, старые

предрассудки. Человек имеет право попытаться обрести бессмертие, если такая возможность есть. А она теперь есть. Да, быть может, люди ожидали от вечной жизни несколько иного. Но главное — она существует. И ее нельзя отвергнуть.

Расточительство. Смерть есть непростительное расточительство. Если даже не прибегать ни к каким иным доводам, бессмертие можно оправдать хотя бы с позиций экономики. Но какое бы решение ни примут в итоге, старые контраргументы все равно будут звучать, они не уйдут в прошлое. Не отключись он вовремя, и все доводы в пользу бессмертия были бы стерты в порошок, в ничто, — и все благодаря червячку сомнения, который всегда был и всегда будет. Глупо было еще раз садиться за пульт, подумал Харрисон. Пустая трата времени. Решение задачи найдено и изменению не подлежит.

Он сделал все, что мог, и знал это.

Харрисон вернулся в кабинет и снова сел за рабочий стол, но не в киберкресло.

— Харли, — произнес он, — я хочу поговорить с Униваком.

— Да, сэр.

Сперва воздух перед ним стал мерцать — побочный эффект, от которого не удавалось избавиться никакими стараниями разработчиков. Потом мерцание сложилось в лицо. Только лицо, и больше ничего, никаких попыток притворного человекоподобия. А ведь это могла быть и полная иллюзия человека, вспомнил Харрисон. Но сверхмощная киберсистема — по сути сам город, его кибернетическая составляющая — отклонила такое предложение. «Мы не хотим вас обманывать», — сказали киберы и не стали притвориться людьми. Они являлись людям в виде одинокого лица, парящего в воздухе, и даже черты этого лица не походили на человеческие. Таким мог бы вообразить лицо искусственного разума какой-нибудь циничный художник.

— Мистер Харрисон, — произнес Унивак, — Приятно снова вас видеть.

— Я тоже рад встрече, — поздоровался Харрисон. — Помните наш прошлый разговор? Мы обсуждали проект, над которым я сейчас работаю.

— Конечно помню, — заверил Унивак. — Бессмертие. Как продвигается работа?

— Мы добились результатов, — сказал Харрисон. — Бессмертие стало возможным. Человеческий разум можно поместить в искусственный мозг.

— А что показали математические расчеты?

— Что мы можем это сделать. Без каких-либо потерь и погрешностей. Человеческое сознание можно записать на киберноситель точно таким, каким оно было при жизни.

— И оно не утратит дееспособность?

— Ничуть. Хотя возможны некоторые потери в эмоциональной сфере. Нельзя быть уверенным на сто процентов.

— Мистер Харрисон, если этот проект будет осуществлен, насколько важную роль он сыграет?

— С человеческой точки зрения, конечно, его важность трудно переоценить. Возможно, с приходом в мир бессмертия человеческий разум станет более продуктивным, хотя сказать наверняка пока нельзя.

— Вы, разумеется, досконально изучили последствия на моделях?

— Да. Досконально. Именно это меня и беспокоит. Моделирование дает положительный результат. Конечно, какое-то время уйдет на то, чтобы общество

адаптировалось к новшеству. Возможно, сначала не все люди выразят желание, чтобы их разум был запечатлен в кибермозге. Всегда найдутся такие, кому будет противна сама мысль об этом. Однако с течением времени их будет становиться все меньше. И вполне вероятно, в будущем подобная процедура станет восприниматься как нормальный переломный момент, который однажды наступает в жизни каждого человека. Разумеется, нельзя исключить, что общественное мнение не сразу смирится с появлением новых членов сообщества — киберлюдей, не роботов, но людей, заключенных в тело робота. Однако я уверен, что с годами и эта проблема разрешится. Бессмертие выгодно человечеству. Если мы обретем возможность спасти от небытия разум каждого человека, то станем богаче. Мы увеличим интеллектуальный потенциал расы, не прибегая к дополнительным затратам природных ресурсов.

— И в чем же проблема? — спросил Унивак.

— В червячке сомнения, который грызет меня и не желает оставлять, — ответил Харрисон, — Сомнения родились из некоторых контраргументов, по сути своей совершенно не логичных. И оттого, что я могу найти им объяснение, они не исчезают. Думаю, если это не голос разума, то голос интуиции. Терпеть не могу идти наперекор человеческой интуиции.

— Я тоже, — произнесло лицо, мерцающее над столом.

— И что же нам в таком случае делать? Отложить проект лет на сто, пока не поумнеем? Но все эти годы люди будут умирать…

— Наверное, стоит начать с закрытого эксперимента.

— Но это невозможно. Невозможно соблюсти секретность. Вы можете себе представить, что начнется, если подобная информация просочится наружу? Это будет сущий ад! Общество почти мгновенно разделится на два лагеря, и мы окажемся между двух огней — и каких огней! Такое давление нам не вынести. Видите ли, люди слишком уж близко к сердцу принимают подобные вещи…

— Да, знаю, — сказал Унивак. — Я имел в виду нечто другое. Пока об этом еще не объявлено официально, но вы, возможно, слышали, что в ближайшие годы состоится запуск первых межзвездных зондов.

— Разумеется. Я в весьма хороших приятельских отношениях с Андерсоном, и мы с ним часто говорили об этом…

— Услышав о ваших затруднениях, я вдруг подумал, что, возможно, стоит послать не полностью автоматические зонды, а аппараты с людьми на борту. Конечно, автоматика там тоже будет, но добавится и иной фактор, о котором вы упоминали в нашей беседе, — человеческий разум. Голос разума.

— Закрытый эксперимент, — проговорил Харрисон, — Да, это осуществимо. И если в ходе полета будут обнаружены планеты, искусственный мозг, содержащий человеческий разум, сможет высадиться на поверхность независимо от условий среды. Для него ведь нет физических ограничений, которые накладывает биологическое тело…

— Возможно, — продолжал Унивак, — стоит послать несколько зондов и на каждом из них разместить по нескольку механизированных разумов. Вы сможете наблюдать за ними и изучать их взаимодействие между собой. А на другом зонде разум будет лишь один, чтобы можно было оценить его поведение в отсутствие…

— Жестокий эксперимент.

— Большинство экспериментов на людях жестоки. Но ведь полетят только добровольцы. Надо будет очень осторожно побеседовать с кандидатами. Для человека, который одной ногой уже в могиле, такой выход может показаться даже заманчивым.