Грот танцующих оленей: Фантастические рассказы
Шрифт:
— Поверь, оно и принесет кучу денег! А заодно откроет для нас новое поле деятельности. Потому-то оно мне и понравилось.
— Вам, спецам по низким выходкам, на все начхать! — с горечью бросил Спенсер. — Вы готовы всучить нам что угодно…
— Вовсе не что угодно, — возразил Роджерс, — Но принять этот проект нас просто-таки вынуждают расценки…
— Расценки! — презрительно сплюнул Спенсер.
— На днях к нам заходила женщина, горевшая желанием послать двух своих детей к прапрапрапрадедушке в девятнадцатый век. На каникулы, прошу заметить. Чтобы провели лето на лоне природы в ином столетии. Дескать, это будет
— Вы прозевали прекрасную возможность, — саркастически усмехнулся Спенсер. — Это открыло бы новое поле деятельности — отдых в прошлом. Я вижу как наяву: воссоединение со старыми друзьями и соседями, нить, протянутая сквозь столетия!
— Как будто проблемы есть у тебя одного.
— Сердце мое кровью обливается, глядя на вас, — откликнулся Спенсер.
— А есть еще телевизионщики, жаждущие взять интервью у Наполеона, Цезаря, Александра и прочих древних шишек. Хватает и охотников, мечтающих отправиться в первобытную глушь и пострелять вволю. Университеты мечтают выслать исследовательские команды в…
— Ты же знаешь, что ни о чем таком не может быть и речи. Мы вправе посылать лишь обученных нами времяпроходцев.
— Но ведь были же случаи…
— А, ну да, пару раз. Но лишь по особому разрешению. И потом, с ними мы посылали охрану, так что получалась целая экспедиция, а не просто небольшая исследовательская команда. — Спенсер поднялся с кресла. — Так что там насчет последнего мозгового штурма?
Роджерс взял отвергнутый командировочный лист и швырнул его в переполненную корзинку для бумаг.
— Пойду в отдел сбыта со слезами, сбегающими по щекам…
— Спасибо, — проронил Спенсер и вышел.
Вернувшись в кабинет, он уселся за стол и взял папку Кейбла. Тут задребезжал интерком, и Спенсер щелкнул тумблером.
— Ну, что еще?
— Хэл, говорит оперативный. Уильямс только что вернулся. Все в порядке — он вытащил Пикассо без проблем. Только это заняло шесть недель.
— Шесть недель?! — завопил Спенсер, — Да за это время он мог написать это полотно сам!
— Возникли осложнения.
— А бывало такое, чтобы они не возникали?
— Хорошее полотно, Хэл. Не повреждено. За него можно сорвать изрядный куш.
— Ладно! Отнесите его в таможенный, пусть проведут формальности. Старое доброе правительство должно получить причитающееся. А как насчет остальных?
— Никерсон вот-вот отправится.
— А И-Джи?
— Поднял хай насчет локализации времени. Заявляет Дугу…
— Слушай, — возмущенно заорал Спенсер, — скажи ему от моего имени, что локализация времени — работа Дуга. Дуг ведает о ней больше, чем И-Джи узнает за всю свою жизнь. Как Дуг скажет, что пора делать скачок, так И-Джи пусть и отправляется вместе со своей нелепой шляпой и прочим!
Резко отключив интерком, Спенсер вернулся к личному делу Кейбла, мгновение посидев неподвижно, чтобы освободиться от нервного напряжения и дать снизиться кровяному давлению.
«Я завожусь слишком легко, — твердил он себе. — Слишком много вскидываюсь. Впрочем, другой
Открыв папку, он принялся читать личное дело Кейбла.
Стюарт Белмонт Кейбл, 27 лет, холост, блестящие отзывы, докторантура по социологии в престижном колледже. Неизменно высокие результаты по всем тестам, в том числе в отношении характера, и ошеломительно высокий коэффициент интеллекта. Безоговорочно рекомендуется для принятия на работу в качестве времяпроходца.
Захлопнув папку, Спенсер отодвинул ее в сторону и попросил мисс Крейн:
— Пригласите мистера Кейбла.
Долговязый и неуклюжий Кейбл выглядел моложе своих лет. Застенчиво ответив на рукопожатие Спенсера, он сел в предложенное кресло и без особого успеха попытался устроиться поудобнее.
— Значит, вы хотите войти в наш коллектив, — начал Спенсер, — Я полагаю, вы отдаете себе отчет в том, что делаете.
— Да, сэр, — отозвался молодой человек, — Я знаю об этом все. А пожалуй, лучше сказать…
Он запнулся и умолк.
— Все в порядке, — подхватил Спенсер. — Насколько я понимаю, вы очень этого хотите.
Кейбл ответил кивком.
— Я знаю, каково это. Кажется, что вы просто умрете, если вас не примут.
Спенсеру припомнилось, как сам сидел на месте юноши, испытывая жуткую, терзающую боль в сердце, когда ему сказали, что во времяпроходцы он не годится, и как он упорно держался за эту работу, несмотря на муку и огорчение. Сперва он был оператором, затем руководителем оперативного отдела и, наконец, оказался в этом кресле, получив вместе с ним и многочисленные поводы для головной боли.
— Хотя сам я никогда не был в роли времяпроходца, — закончил он.
— Я этого не знал, сэр.
— Я не подошел. Не тот склад характера.
Спенсер разглядел во взоре юноши по ту сторону стола знакомую надежду и жажду — а заодно еще какой-то огонек, наполнивший душу смутной тревогой.
— Это вовсе не развлечение, — бросил он чуточку грубей, чем намеревался. — Поначалу все окрашено романтическим ореолом, но это скоро проходит. Время становится просто работой, и порой несладкой.
Он помолчал, разглядывая Кейбла, в глазах которого по-прежнему тлел странный, тревожный огонек, и проговорил, на сей раз намеренно грубо:
— Да будет вам известно, что если вы войдете в наше число, то лет через пять умрете дряхлым старцем.
— Знаю, сэр, — беззаботно кивнул Кейбл. — В отделе кадров мне объяснили.
— Хорошо. Порой мне кажется, что отдел кадров чем дальше, тем хуже разъясняет ситуацию. Говорят ровно столько, чтобы это казалось убедительным, но всей правды не выкладывают. Чересчур пекутся о том, чтобы у нас было в достатке работников. У нас вечная нехватка времяпроходцев — они чересчур быстро выходят в тираж. — Он снова помолчал, разглядывая прибывшего, но никаких изменений в выражении лица юноши не заметил. — У нас есть определенные правила. И накладывает их не столько «Прошлое», сколько сама суть нашей работы. Вы не сможете вести оседлую жизнь. Ваша жизнь будет состоять из обрывков, как лоскутное одеяло; вам придется скакать с места на место, и все эти места будут разделены многими годами. У нас нет запрета на женитьбу, но ни один из наших времяпроходцев ни разу не женился. Это просто невозможно: через пять лет муж умрет от старости, а жена будет по-прежнему молода.