Гроза над Италией
Шрифт:
— Нет, мы этого не знали, глядя мне в глаза, без трепета и колебаний ответил Пьеро Содерини. — Нам печально слышать о том, что Святому Престолу не удалось убедить фра Джироламо в необходимости смирить своё выдающееся красноречие. Он мог быть полезен для нашей матери церкви.
Печальные вы мои! Зато умеют врать, глядя прямо в глаза, и никак сей факт не выдавать. Полезнейшее умение для политика. интригана, банкира и вообще для целого ряда занятий. Только на сей раз положение у всех вас в целом и у тебя, Пьеро Содерини, в частности, заведомо проигрышное. Не рассчитали вы решительность не Пьеро Меличи, а рода Борджиа,
— Мог быть, но не захотел. И вы могли… — усмехнулся я. — И тоже не захотели. О нет, не говорите, почтенный синьор Содерини, — пришлось сделать отстраняющийся жест, прерывая попытку флорентийца вставить свой комментарий, — вы ещё успеете. Пока вам лучше слушать. Дело в том, что совсем недавно мы навестили монастырь Сан-Марко. Правда меня, посланца Папы Римского, кардинала Чезаре Борджиа, туда почему-то не хотели пускать, но с этим удалось справиться. Методы убеждения были выбраны верные.
— Где не действует слово, вступает сила, — процедил Пьеро Медичи, который после всего услышанного в свой адрес смотрел на представителей знатных семей Флоренции так, словно хотел поджарить большую часть из них на медленном огне. А может действительно хотел, этого также не стоило исключать. — Монастырь Сан-Марко был захвачен, невзирая на сопротивление находящихся там наёмников Их было много и они…
— Простите, герцог, но не смущайте сверх меры своих нерадивых подданных. Им ещё многое предстоит услышать, увидеть, осознать.
— Конечно кардинал, — понял весьма прозрачный намёк старший Медичи. — Вам, Чезаре, моему другу и верному союзнику Флоренции, здесь отныне и навсегда можно многое. Как и всему роду Борджиа, пришедшему на помощь Медичи тогда, когда от них отвернулись те, кто должен был думать прежде всего о Флоренции, а не о…
Тут Пьеро замолчал, поняв, что может сказать откровенно лишнее сейчас. Но я понял его, чего уж. Слово "Франция" не прозвучало, вот и слава богам. С другой стороны, это не очень хорошо. Медичи понял, кто за всем этим стоит, ибо дураком он не был. Слабохарактерным, нерешительным, медлительным… но не дураком.
Важно ли это именно сейчас? Не слишком. Имеются более насущные проблемы, а именно окончательная прессовка тут собравшихся, до которых дошло, какая может быть связь между взятым монастырём Сан-Марко и их личными проблемами. Если же кто до сих пор не понял, я могу помочь.
— Настоятель монастыря Сан-Марко, отец Франциск, много чего знал, равно как и его приближённые. О Савонароле. О его связях среди братьев Ордена святого Доминика и не только. Не только братьев, но и среди мирян Флоренции. А нанятые солдаты, защищавшие еретиков внутри монастыря, не захотели отправляться к палачу и тоже много рассказали. Подписанные Папой Александром VI бумаги о признании Савонаролы и его последователей еретиками. Признания некоторых монахов Сан-Марко и солдат-наёмников… И известный во Флоренции род Содерини, почтенный Пьеро, там упоминается отнюдь не единожды. Заодно и другие рода из числа тех, представители которых тут присутствуют.
Смотря на меняющиеся выражения лиц собравшихся тут, мне поневоле вспомнился один псевдофилософский диалог о вечности и казённой части человеческого организма:
"— А мы в прошлом или в будущем? — спросила Алиса.
— Мы в жопе, — ответил кролик.
— А "жопа" —
— А "жопа" — это у нас символ вечности".
Именно этот, хм, "символ вечности" во весь рост вставал перед Пьеро Содерини, Вителеццо Ручеллаи, Паоло Сахетти и иными, кто ещё совсем недавно вдохновенно витийствовал, будучи почти уверенными, что им ничего не грозит, а дни власти Медичи сочтены. Оказалось, всё совсем наоборот.
— Вы обещали, — с усилием выдавил из горла эти два слова Ручеллаи.
— И обещание будет выполнено, — с ненавистью глядя на одного из своих врагов. процедил Медичи. — Вас выпустят отсюда через день или два.
— И вонзят кинжал в спину на улицах города.
Это уже Пьеро Содерини, которому смелости явно не занимать. Или отчаяние так себя проявило, раз взялся провоцировать Медичи, который с удовольствием сделал бы именно это. Однако, подобный шаг был бы не только неуместен, но и откровенно вреден сейчас, в данных условиях.
— Как кардинал, могу обещать, что в стенах этого города вам ничего не угрожает, — поспешил я опередить Медичи, который вполне мог сказать нечто несвоевременное. — Думаю, я выражу мысли герцога Флорентийского, сказав, что роду Альбицци, а может даже самому Савонароле будет с кем перемолвиться долгими и печальными вечерами… вне италийских земель.
— Благодарю за… щедрость, — сказал, как отплюнулся Содерини. — Но вам это не забудут. И не простят.
— А вы смелый человек, Содерини, — не выдержал я. — Будь на моём месте кто-то другой и… Сами должны понимать.
Он понимал, но явно не смог удержаться от выплеска искренней ненависти в сторону как мою, так и всего рода Борджиа. Зато Пьеро Медичи им как серьёзный враг не воспринимался, тёзка свежеиспечённого герцога умел грамотно расставлять приоритеты. Запомним и учтём. Я слово держу, поэтому отсюда он выйдет, из города тоже. А вот потом не исключено, что его ужалит "пчёлка" с рицином или же другой яд окажется в еде или питье. Тот, который ни на одного дегустатора сразу не подействует, а потому подобная мера предосторожности окажется бессмысленной.
Меж тем Пьеро I, герцог Флоренции, отдал своё первое в новом статусе распоряжение — вывести "гостей" из зала. По большей части без особых почестей, ну а кое-кого со всем уважением. Как первым, так и вторым предстояло всего лишь подождать, не более того. Но явным и только сейчас проявившим себя врагам Медичи предстояло ждать, будучи запертыми в отдельных помещениях, минимум сутки-другие. Что до мало-мальски союзных семей, то с ними Пьеро должен был побеседовать в куда более скором времени.
Закончилось? Вовсе нет. Этот разговор всего лишь позволил расставить все точки над "ё", показать Пьеро и мне, кто из семей Флоренции союзник, кто противник. Нейтралов тут… не осталось. Теперь требовалось начинать активную фазу действий. Да, именно активную, потому как случившееся в Сан-Марко было всего лишь предварительной фазой, подготовкой к основному этапу.
Замолкли отдельные возмущённые возгласы и попытки оправдать собственные, недавно сказанные слова со стороны выводимых из зала. Всё, посторонних больше не осталось, только сам Пьеро Медичи, появившийся откуда то его братец-кардинал, да я с Бьянкой. Не считая охраны, конечно, но их в данной ситуации считать явно не стоило. Необходимый элемент декора, не более того.