Гроза над Миром
Шрифт:
Я вынул из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист - свое назначение, развернул и сложил в бумажный стаканчик чистой стороной внутрь. Плотная бумага не размокала и хорошо держала воду. Запекшиеся губы женщины с трудом раскрылись... Четыре раза я наполнял импровизированный сосуд и с каждым новым глотком к умирающей возвращалась жизнь.
– Не помню,... кто ты?
– услышал я хриплый шепот.
– Новый человек. Хозяин Тира с сегодняшнего дня.
Она ответила на мой невысказанный вопрос.
– Элиза... Я - Элиза...
Три дня назад
Элиза это понимала.
– Пусть... Легче, когда знаешь, что есть настоящие люди... не трусливое дерьмо... Больше не помогай, не губи себя... Помнить... сколько еще жива... буду...
Промокший самодельный стаканчик я положил в карман. Одернул и так ладно сидящий мундир и вернулся обратно в зал. Все уже были в сборе, Хозяйка недовольно нахмурилась - почему опоздал? Я продолжал стоять в дверях, и молчанье в зале сгущалось, нависая над нами невидимой тяжелой пеленой. Хозяйка побледнела, но сохраняла самообладание. Я сказал громко и отчетливо:
– Немедленно прекрати зверство!
Шагнул к ней, повергая всех в тихую панику. Но успел заметить, что Дерек, похоже, согласен со мной, а Арни еще не решил: вышвырнуть меня вон или ждать развития событий. Хозяйка изобразила мягкое недоумение. Я ухватил ее за лацканы жакета и легко выдернул из кресла, поставив перед собой.
– Не притворяйся, что не понимаешь, о чем речь!
Она не сопротивлялась, безвольно опустив руки. Верхняя пуговичка на блузке, треснув, отлетела. Никто не вмешивался - все просто оцепенели.
– Отпусти, пожалуйста... Мне трудно так с тобой говорить.
Я отнял руки. Она осталась стоять, казалось, в некотором раздумье, потом печально вздохнула.
– Нат... Эти люди обрекли поселение в Тире на голодную смерть. Вина их доказана, не сомневайся. Поставь себя на мое место. Может, я поступила неправильно... Но виновников постигла участь, которую они готовили в Тире всем. Вспомни!
Я помнил. Работяг, падающих от слабости, худую от недоедания Ригли.
– У меня пуговица оторвалась, подыми, пожалуйста...
Я машинально поднял блестящую пуговичку, и тут ладонь Хозяйки коснулась моей щеки. Теплое прикосновение - то ли легчайшая пощечина, то ли проявление грубовато-нежной ласки.
– Пойдем, Нат... Ты прав - нельзя бежать от дела своих рук.
С нами пошли еще двое офицеров охраны. Хозяйка коротко кивнула на троих мужчин:
– Убейте.
Послышались сухие щелчки иглометов.
– Пора умереть, Элиза.
Та молча глядела на свою мучительницу. Хозяйка, не глядя, протянула назад руку, приняв от охранника игломет. Элиза все так же молча опустила голову. Хозяйка крепко взяла ее за подбородок, заставляя смотреть ей в глаза.
– Элиза! Ты слышишь меня?
– Не люди... вы... все...
Я лихорадочно соображал, как убедить Хозяйку пощадить Элизу.
– Эна! Элиза - хороший специалист?
– Одна из лучших, что были у меня... То что она жадна, завистлива - я считала мелким недостатком.
– Ее преступление касается исключительно Тира, так?
– Д-да... И меня.
– Как хозяин Тира - прошу сохранить мне ценного работника.
– Элиза, слышишь? За тебя просят.
– Я... тоже прошу... не... мсти ему... что заступился... Прошу, ради нашей былой дружбы... Теперь убей...
Хозяйка задумалась, потом вдруг, словно очнувшись, обернулась к охране.
– Позовите Рона!
– она воззрилась на Элизу, будто впервые увидела ее или узнала о ней нечто новое.
С весьма кислой миной явился давешний староватый щеголь в черном, и Хозяйка обратилась к нему:
– Рон! Если можно ее спасти - сделайте это. Элиза! Останешься ли жива или умрешь - я отменяю высылку твоих близких и снимаю арест с имущества.
Элизу освободили от цепей, уложили на носилки и унесли.
– Ты доволен, Нат?
– Эна взяла меня под руку, - Если выживет, я верну ее в Госсовет, чтобы ты всякий раз видел, кого спас и мог убедиться - ошибся ты или нет.
Мы вернулись в зал, и Хозяйка повела заседание, как ни в чем не бывало. Выслушивала доклады, согласие выражала просто: поручением исполнить предложенное. Иначе - распоряжалась отложить вопрос до нового обсуждения. Регламента никто не придерживался, но общее время собрания было жестко ограничено - до обеда и баста. Слишком говорливый отнимал бы время у своих коллег. Я сидел молча, на меня вроде никто больше не пялился, но теперь я здесь был фигурой. Когда собрание закончилось, и мы стали расходиться, как-то само собой получилось, что в дверях мне уступали дорогу. Последней вышла Хозяйка, я подождал ее, собираясь извиниться за бестактное (мягко сказано) поведение.
Не дослушав, она кивнула:
– Забудем.
Распахнутый ворот блузки открывал ее нежную шею.
– Располагай собой свободно. Больше сегодня дел нет, - все же остался в ее тоне легкий холодок.
На том простились, и я стал "свободно собой располагать". Перво-наперво поел - кормили здесь хорошо. Поселили меня пока в самом Дворце правительства. Остальные чиновники жили в отдельных домах в пределах тщательно охраняемого квартала - Двор Хозяйки мог в случае необходимости долго держать оборону. Из цокольного этажа Дворца Правительства, возможно, расходились в разные стороны подземные переходы, но точно я этого не знал.