Гроза над океаном
Шрифт:
Бенционни все еще стоял в дверях, и блики света, шедшего от уличного фонаря, играли на его лице. Он смотрел на нее растерянно, не зная, что делать дальше.
— Итак, он не вернулся. Знаете, я боялся, что это именно так. Но я надеялся… Господи, это несчастье! Почему вы солгали?
Пат опустила голову.
— Я замужем, — сказала она, съежившись под его пристальным вопросительным взглядом. — Я не хотела… Я не ищу приключений…
— Если ваш муж не вернулся домой, мне необходимо поговорить с вами, и вам придется меня выслушать, — сказал он хмуро. —
У нее перехватило дыхание. Пат поняла: случилось что-то серьезное, что-то, касающееся Эдди. Она отступила, разрешая ему войти.
Глаза Патрисии стали огромными от тревоги.
3
— Я… я позову маму.
— Нет, — возразил Марио, — ее еще рано посвящать в это.
— Да что же произошло? — спросила Пат полушепотом, нервно, до боли стискивая руки, как это делала ее мать. Лицо Марио было таким серьезным, он смотрел так печально… — Что-нибудь с Эдди? — спросила она дрожащим голосом. Вы что-то знаете? Что?
— Сядьте. — Марио пододвинул стул и положил руку ей на плечо, не давая возможности ослушаться. Чуть согнувшись, он заглянул ей в глаза. — Вы правы, случилось страшное.
В комнате стало нечем дышать.
— Продолжайте, — прошептала она, и лицо ее побелело как мел. Пат могла попросить его уйти, зажать уши руками и ничего не слышать, и тогда все будет как прежде, Слая не затронет скандал… или осуждение… или.
— Мне очень жаль, — сказал Бенционни, непроизвольно понижая голос, — но это был несчастный случай.
Ее рука стремительно взметнулась ко рту, чтобы заглушить истошный крик, готовый вырваться из горла.
Какое-то время Патрисия смотрела на гостя в надежде, что тот исчезнет, оказавшись призраком, плодом ее больного воображения. И, словно проверяя себя, протянула руку и дотронулась до его плеча. Нет, он был здесь, и Пат почувствовала, что этот мужчина готов поддержать ее, если она будет в этом нуждаться.
Патрисия постаралась взять себя в руки.
— Несчастный случай, — еле слышно пробормотала она. И не в силах задать вопрос: «Он жив?» — спросила: — Кто, кто он вам?
— Брат. — Марио ждал ответной реакции: гнева или возмущения, но она застыла в оцепенении.
— Брат? — тупо повторила она.
Он видел ее глаза, опустошенные и непонимающие.
— Я не знаю подробностей, кажется, он вел машину по горной дороге.
— По горной дороге? — переспросила она, сдвинув брови. — Он возвращался домой?
— Он погиб. — Марио мог не говорить этого, она и так уже все поняла по его тону, по выражению глаз.
— И… — подсказала она тихо.
В его глазах мелькнула нежность, которая слегка задержала ответ и немного подготовила ее.
— Машина сорвалась в пропасть. Перелом основания черепа… Это произошло мгновенно. Уверен, он не почувствовал боли… Простите…
— Не почувствовал боли… — отозвалась она эхом. — О, Эдди… — произнесла она с рвущей душу тоской. Он потратил свою жизнь на нее, Пат. Зачем? Он мог бы быть счастлив с кем-нибудь еще, и она — тоже. —
Это было ужасно. Страшная смерть для человека, который был так молод и полон жизни.
— Мне сказали, он выглядел умиротворенным.
— Умиротворенным? Эдди никогда не выглядел довольным, когда был жив.
Какая ирония!
Марио с трудом перевел дыхание. Страдание проступало в каждой черте его лица. Повинуясь велению сердца, она захотела утешить его, но не осмелилась — если это случится, между ними возникнет какая-то необъяснимая связь. Она знала это. И потому собрала все оставшиеся силы, чтобы быть твердой и не распускаться.
— Простите, что принес вам такую весть. — Он взял ее ледяные безжизненные руки в свои ладони и начал растирать их с настойчивой мягкостью.
— Это ужасно, это ужасно… Мне бы хотелось… мне бы хотелось, чтобы он был здесь, целый и невредимый, — словно в бреду повторяла она.
Пат не чувствовала боли, она как будто погрузилась в пустоту: никаких эмоций, никаких мыслей. Эдди мертв, но почему она так спокойна? Ей казалось, что муж никогда и не был ее частью.
Фактически они не знали и не понимали друг друга. Это был странный брак. Когда муж отсутствовал, они с матерью жили своей собственной независимой жизнью. Работали без передышки с раннего утра до поздней ночи, в выходные скребли и мыли кухню, составляли меню и вели бухгалтерские книги.
В тех редких случаях, когда Эдди бывал дома, ей приходилось вставать даже раньше обычного, чтобы переделать все дела, а он слонялся, бездельничая, требуя к себе внимания. Он хотел, чтобы жена все бросила и пошла с ним в дорогой клуб, что было им не по карману, хотя всегда оказывалось, что у него есть что тратить.
Грустно, но они никогда ничего не обсуждали, не говорили о серьезных вещах. Эдди никогда не рассказывал о своих родных, о своем прошлом. «Живи сегодняшним днем», — заявлял он, когда она пыталась что-нибудь разузнать. Вероятно, он не хотел, чтобы она узнала о его состоятельном брате. Быть может, он стыдился того, что не так удачлив? Она и Эдди даже не были друзьями, лишь любовниками, и то давно, лишь в первый год совместной жизни. Страшная пустота охватила Пат. Эдди не настолько доверял ей, чтобы быть полностью откровенным; она была изолирована от какой-то важной части его жизни. В их отношениях сквозила ложь.
— Вы говорили, что вашего брата зовут Пьетро, — внезапно напомнила Патрисия, хотя сейчас это не имело значения. — Почему?
— Эдуардо Пьетро Бенционни. Я солгал, потому что… считал, что это не мое дело.
Она подняла голову, встретив его настойчивый взгляд. Мучительная боль утраты исказила его черты.
— Почему он не хотел рассказать мне, что мы родственники? — спросила она.
— Эдди, очевидно, имел на это причины, — ответил он неловко.
— Думаю, он стыдился меня и моей семьи.