Гроза над Русью
Шрифт:
Цель была близка: еще двадцать шагов — удар, путь свободен; десять шагов... сражены еше двое гридей. Одноглазый витязь вырвал из ножен меч, тронул коня навстречу. Дигеней метнул копье и увидел, что русс валится с седла. Радостный вопль вырвался из груди печенега... и оборвался — секира князя Дубора обрушилась на голову Дигенея! Темник упал рядом со сраженным им руссом: на лице его застыла торжествующая улыбка.
— Шкода! — закричали русские воины. — Великая шкода! Убит Вуефаст! Братие, отомстим за великого воя!
Гриди из охраны Вуефаста подняли
Управление боем взял на себя древлянский князь Дубор.
— Братие! — гремел его голос. — Полона не брать! Секи всех до единого в поминание о болярине Вуефасте!
Вскоре с отрядом Дигенея было покончено...
Бек-ханам Илдею и Куре удалось прорвать цепочку русских ладей на мели. Путь на Воиново поле был закрыт, и печенеги стали прорываться дальше по падям мимо горы Щековицы. Пять часов беспрерывного боя оставили от несметной орды всего несколько сот человек. Они вырвались из кольца и во главе с бек-ханами, подгоняя коней, что есть духу уходили в глубь Дикого поля...
Фаруз-Капад-эльтебер понимал, что ударь он двумя туменами конницы по русским полкам еще час назад, то несомненно смог бы прорваться. Но он понимал и другое: в этом случае большая часть его воинов осталась бы на месте. Нет! Лучше уж смерть, но смерть вместе со всеми!
Рашид-хан рассказал ему о сече с печенегами на днепровских порогах:
— Два тумена кяфиров Радмана напали на нас внезапно. Мы были беспечны, потому что поверили в дружбу грязных байгушей. Три дня и три ночи рубились мы с неверными, но их было почти втрое больше и Аллах отвернулся от нас...
— Не знаешь ли ты о судьбе моего брата Демир-эльтебера? — спросил Фаруз-Капад.
— Прими с мужеством... Я собственными глазами видел, как его сразила стрела печенега. Демир-эльтебер смело рубился с врагами и мужеством своим укреплял дух хазарских богатуров!
Фаруз-Капад закрыл глаза ладонью и долго сидел так. Слезы жгли ему глаза, глухой стон вырвался из груди. И ненависть стала закипать в нем, гася печаль. С молоком матери впитал он в себя эту ненависть. Никогда Фаруз-Капад-эльтебер не верил печенегам и в который уже раз оказался прав — верить им нельзя! Все силы Хазарии предлагал тумен-тархан направить против печенегов и только на них, а не на Урусию. Но никто его не послушал. И вот оно, возмездие!
Смелый воин и полководец думал, что остался один в грозный час, что кругом враги и врагом с сегодняшнего дня стал каган-беки Урак — лицемерный и вероломный старик. Что делать?
Этот вопрос он задал другу своего детства Рашид-хану.
— У нас два пути... Первый рубиться со славой и умереть, оставив по себе память в веках.
— Путь, достойный героя! — воскликнул Рашид-хан.
— Второй — сложить оружие к ногам кагана Святосляба. Он словом своим обещает сохранить наши бунчуки и через шесть дней отпустить всех на родину.
— Путь, достойный мудрейшего, — ответил Рашид-хан. — Враг отдает должное силе и доблести твоей. Не каган Святосляб, а мы по воле нашей
— Об этом поговорим в другое время, — тоже понизив голос, ответил эльтебер. Помолчал, нахмурясь, потом трижды хлопнул ладонями.
— Позови ханов на совет! — приказал он вошедшему воину...
В брошенном шатре Урака собрались бин-беки хазарского войска. Фаруз-Капад смотрел на заплату в стене шатра и нему-то мрачно ухмылялся.
— Нас двадцать пять тысяч крепких богатуров, — начал он, и многие удивились, не узнав в нем прежнего веселого и бесшабашного рубаку. Лицо и голос Фаруз-Капад-эльтебера посуровели, в уголках рта залегли бороздки. — Нас двадцать пять тысяч, — повторил он, — и мы можем умереть с доблестью, изрубив множество врагов. Но в степь нам не пробиться — силы неравны. К тому же урусы вооружены лучше нас и заняли более удобные места для битвы... Печенеги разбиты. Тумен Гадран-хана пал на берегу реки Юзуг, а воины Харук-тархана изрублены под стенами Пуресляба.
— Но ведь на помощь нам спешат боевые кумвары, они уже где-то недалеко, — возразил один из тысяцких.
— Под городом Чурнагив стоит тумен Альбаид-тархана, — добавил другой.
— Да и каган-беки Урак недалеко, — сказал третий. — Он соберет силы и...
— Каган-беки Урак бросил нас на смерть! — жестко отрезал фаруз-Капад. Он помолчал, как бы вслушиваясь в сразу наступившую тишину. — Кумвары перехвачены печенегами. Рашид-хан чудом ускакал от кяфиров и принес нам эту скорбную весть... Что до Альбаид-тархана, так ему скоро будет не до нас. И сейчас я не уверен в том, жив ли он, — тихо сказал эльтебер.
Не верить своему тумен-тархану было нельзя: вид Рашид-хана был достаточно красноречив. А все остальное происходило на глазах хазарских военачальников.
— Какой выход подскажет нам доблестный эльтебер Фаруз-Капад? — спросил Алмаз-хан. — Мы в воле твоей!
— Верно!
— Говори, доблестный!
— Каган Святосляб предлагает нам сложить оружие и словом своим обещает отпустить нас всех с честью через шесть дней, — сказал тумен-тархан. — Я жду вашего слова, братья в жизни и смерти!
— Могуч и великодушен каган урусов Святосляб. Его предложение принять можно. Оно почетно для нас! — Алмаз-хан усмехнулся, обнажив редкие зубы под седыми усами. — Но где же отмщение коварным печенегам за кровь наших братьев, погибших в волнах реки Юзуг?
— Говори, что предлагаешь?
— Надо просить урусского кагана отпустить нас тотчас на печенежские земли. Два тумена хазар — грозная сила! Мы разметаем кяфиров по степи. В ответ на милость Святосляба мы отобьем у печенегов урусский полон и вернем его в Куяву! Да и хазар немало в плен попало, их освободить — святой долг перед Аллахом и Тенгри-ханом!