Гроза
Шрифт:
–Джесси, ты где??!
Когда собака услышала знакомый голос, она громко заскулила. Макс бежал, иногда останавливаясь, чтобы сбить с ботинок прилипшую грязь. Внезапно в свете фонаря появилось светлое пятно на фоне тёмных деревьев. Макс остановился и направил свет вперед. Пробежав ещё немного, он остолбенел.
На этом участке реки была искусственно созданная воронка – поворот русла, снижающий скорость течения во время дождей. В ней скапливались всё, что не тонуло: бревна, сухие ветки, шишки.
И среди этого мусора, лицом вниз, плавало тело
Прошло всего немного времени с момента её исчезновения, но бурная река в разливе после грозы ускорила естественные процессы. Макс прикоснулся ладонью к её шее, губами коснулся лба и щёк. Она уже успела остыть. Сжимая холодную ручку дочери, он вспомнил, как они зимой катались на санках: тогда Ева потеряла варежки, и после игры Макс согревал её руки, прижав к своему телу. Даже тогда, в обледенелых из-за снега ладошках, чувствовался источник тепла. Но сейчас в руках, которые он держал, не было жизни.
Он не мог в это поверить. В голове пронеслись тысячи мыслей, включая уроки первой медицинской помощи при утоплении. Макс дрожащими руками искал хоть какие-то признаки жизни, но всё было тщетно: дыхания и сердцебиения не было. Приподняв одно веко Евы, он посветил в глаз светодиодным фонарём – реакции зрачков на свет не последовало. Последним тестом стало сдавливание глазного яблока по бокам: у живого человека зрачок должен сохранять свою форму. Зрачок Евы принял овальную форму, напоминая кошачьи глаза.
Макс прижался лбом к её посиневшим губам и разрыдался. Он осознал: Евы здесь больше нет, перед ним лишь её тело, сосуд, хранивший душу. Макс держал её на руках и гладил по голове, покачиваясь вперёд-назад, словно убаюкивая.
«Спи, моя девочка. Это всего лишь сон… Всего лишь сон. Ты скоро проснешься, и всё будет хорошо. Не бойся. Всё будет хорошо.»
Он просидел так около часа. Телефон звонил множество раз, но Макс не слышал. Лишь яркая вспышка молнии и раскат грома вернули его к реальности. Гроза напомнила о себе: она не закончилась, а лишь дала немного времени.
Анна не находила себе места. С момента последнего разговора с Максом прошло чуть менее часа. Вечернее небо, затянутое грозовыми облаками, вновь осветилось всполохами молний. Волнение достигло предела, и Анна решила самостоятельно отправиться в лес, чтобы найти мужа.
–Ты с ума сошла?! Останься с сыном! Ты сейчас нужна здесь! – закричала её мать.
Анна обернулась к Артёму, который сидел на заднем сидении автомобиля, прикрыв голову руками. Вдруг она заметила приближающийся луч света из той части леса, где находился Макс. В силуэте она узнала мужа: он держал в руках пальто, из края которого виднелись маленькие ножки в белых кроссовках. Джесси бежала рядом, без поводка.
Анна на мгновение обрадовалась, полагая,
–Нет! Нет! Нет! Я не хочу этого слышать! – разрыдалась Анна. – Не хочу! Этого не может быть!
Макс открыл заднюю дверь автомобиля и положил на пол багажника завернутое в пальто тело Евы. Анна погрузилась в истерику, гладя дочкин лоб и умоляя её проснуться.
–Ей нужно сделать искусственное дыхание! Что вы делаете? Почему ничего не делаете?! – кричала она на спасателей, но они лишь молча смотрели.
Артём, только что проснувшийся в машине, вышел и почти успел подойти к телу сестры, но Макс остановил его, взял на руки и отошёл в сторону, подальше от эпицентра событий.
–Пап, ты нашёл Еву?
–Нашёл.
–И где она пряталась?
–В лесу. Он крепче обнял сына. Сердце стучало так, будто готово было выпрыгнуть из груди. Макс сдерживался, не желая пугать Артёма.
–Надо будет остаться у дедушки с бабушкой на несколько дней. Сможешь?
–Смогу.
–Молодец.
Макс и Анна отказались от судебно-медицинской экспертизы. Внешних признаков насильственной смерти не наблюдалось. Еле заметная мелкопузырчатая пена на губах и в носовой полости однозначно определяла причину – Ева утонула.
Глава 3
Глава 3. Депрессия.
Анна провела всё утро, склонившись над телом Евы. Она внимательно разглядывала её маленькое личико, пытаясь запомнить до мельчайших деталей. Скоро её дочь будет погребена под землей, и эти мгновения станут последними, когда она увидит родное, хоть и безжизненное, лицо. Теперь черты лица Евы останутся только на семейных фотографиях, а тепло детских ладошек только в памяти родителей. Увы, самые дорогие моменты не поддаются сохранению. Единственное, что остаётся – воспоминания.
Анна никогда не ходила в церковь, не молилась. Но теперь, размышляя о трагических обстоятельствах, приведших к гибели Евы, она не могла понять, как такое могло произойти. За что ввергли в страдания близких, причастных к последним событиям? В чём провинились родители, потерявшие своего ребёнка? И, в конце концов, за что страдала сама Ева? Вопросы, на которые навсегда останутся без ответов. Анна искренне хотела верить в то, что смерть – это не конец. Что Ева, покинув этот мир, продолжает жить в другом. Что её душа, оставив маленькое тело, не исчезла.
Анна крепко сжала холодную ладошку Евы и прошептала: Я знаю, ты меня слышишь. Прости нас. Мы виноваты в случившемся. Мы очень тебя любим. Не бойся, всё будет хорошо.
В комнату вошёл Макс и уселся рядом с Евой. Несколько минут они молчали.
–Я не могу, Макс. Не могу её отпустить, – прошептала Анна.
–Она давно ушла, – ответил Макс, поцеловав Еву в щеку. – Её уже здесь нет. Анна закрыла лицо руками и разрыдалась.
Друзья и близкие ожидали у двери команды Макса.
–Нам пора, – сказал он, протягивая руку Анне.