Грозное дело
Шрифт:
И повернулся к Трофиму. Трофим оставил кочергу на лавке, выступил вперёд и велел привести рынду Петра Самосея. Сенька сходил за угол, привёл. Трофим сунул рынде целовальный крест, рында его поцеловал, назвал себя и сказал, что будет говорить как на духу. Трофим посмотрел на Сеньку. Сенька быстро ушёл за угол. Было слышно, как за ним закрылась дверь в остужную.
– В хомут? – услужливо спросил Ефрем.
– Рано ещё, – сказал Трофим, глянул рынде в самые глаза и строгим голосом велел: – Рассказывай пока что вольно.
– А
– А слышно было что-нибудь? – спросил Трофим.
– Нет. Ничего. Там дверь на войлоке.
Трофим подумал, согласно кивнул. Рында, осмелев, продолжил:
– Стоим. Служим. Ададуров вышел. И ушёл.
– Как он ушёл? – спросил Трофим. – Какой был из себя? Крови на нём не было? Глаза не бегали? Сам не запыхавшийся был?
Рында подумал и сказал:
– Он злой был, Ададуров. Красный. Даже вот так: закрыл дверь, сплюнул, шапку надел и ушёл.
Трофим посмотрел на Клима. Клим усмехнулся и сказал:
– Это ему войска в Псков не дали.
– Что? – строго спросил Трофим. – А ты откуда это знаешь?
– Ай! – ответил Клим. – Не придирайся. Да и не наше это дело, а посольское. Это уже пусть Зюзин с Ададурова спрашивает, почему тот от царя выходил и плевался. Какая свинья!
– Ладно, – не стал спорить Трофим. – Пусть так. – И снова обратился к рынде: – И вот Ададуров плюнул и ушёл…
– И ещё растёр! – прибавил рында. – И уже только после ушёл.
– А дальше было что? – спросил Трофим. – Не возвращался Ададуров?
– Нет. А после Савва-истопник как выскочит да как начнёт орать!
– Так он что, там давно сидел? Он туда ещё до Ададурова вошёл, так, что ли?
Рында подумал и ответил:
– Вряд ли.
– Тогда он когда туда вошёл?
– Не знаю, – честно сказал рында. Покосился на Ефрема и опять сказал, уже с надрывом: – Не знаю! Он же туда-сюда всё время ходит. А если зябкий день, так царь его так и гоняет топить и топить!
– А в тот день гонял?
– В тот не помню.
– Пётр! – строго сказал Трофим. – Подумай! Вспоминай, пока не поздно. На дыбе будет трудней вспоминать.
Рында молчал, стрелял глазами.
– Ну! – грозно велел Трофим.
Ефрем схватил рынду и начал крутить ему руки. Рында не выдержал и не своим, визгливым голосом воскликнул:
– Откуда я знаю?! Может, он в другую дверь вошёл, а в нашу вышел!
– В какую другую?!
– С другой стороны!
– Где с другой? Что за дверь?
– Э! Э! Э! – зачастил Клим. – Петька! Одумайся! Чего молотишь?! На кол сядешь! – И уже сунулся к рынде…
Но Трофим схватил его и оттащил, сам повернулся к рынде, взял его за подбородок и выкрикнул:
– Молчать всем, суки!
Все затихли. Трофим медленно,
– Какая ещё дверь, Петруша? Где?
– Ну, я не знаю, – дрожащим голосом ответил рында. – Мало ли. Не может того быть, чтобы в такой важной хоромине была только одна дверь… Не знаю…
И он замолчал. И даже прикусил губу для большей верности. Трофим кивнул Ефрему. Ефрем крепко встряхнул рынду. Но рында даже не пикнул.
– Говори! – строго велел Трофим. – Где вторая дверь? На дыбу хочешь?
Рында понуро молчал. Клим из-за Трофимовой спины сказал:
– Чего ты к нему пристал? Какая ещё вторая дверь? Может, человек оговорился. – И уже со смехом продолжал: – Петрушка! Что молчишь? Навалил в порты?
Рында опять не ответил. Глаза у него были стеклянные.
– Вот так же… – начал было Клим…
Но Трофим его не слушал. Он ткнул рынде под нос целовальный крест и приказал:
– Целуй! И говори: есть там вторая дверь? Есть или нет?
Рында уже открыл рот…
Но тут опять открылась дверь, вбежал ещё один стрелец и закричал:
– Измена! Бунт! На государя посягнули! Боярин велел всё бросать – и к нему!
И, развернувшись, побежал обратно. И второй зюзинский стрелец за ним! И Клим! Тогда и Трофим, прихватив кочергу, кинулся за ними следом. Ефрем, конечно же, остался в пыточной. И Сенька с ним. И пищик. И рында. И все остальные подследственные людишки.
13
Сначала они бежали, с топотом, наверх, потом мимо стрельцов с серебряными бердышами, и, наконец, забежали в просторную хоромину, посреди которой стоял на лавке, чтоб было повыше, Зюзин и что-то приказывал. Вокруг него толпились его люди. Зюзин сразу же заметил Клима и Трофима и воскликнул:
– О! И вы здесь! Слыхали?! Карла сбрендил! Ходит по дворцу и говорит, будто он видел, как царь царевича со злости посохом убил! – И, опять обращаясь к своим, стал приказывать: – Карлу сыскать и взять! Немедля! Сто рублей тому, кто первый его сыщет! Взять!
Толпа отхлынула от Зюзина и стала разбегаться. Клим тоже было развернулся… Но Трофим за ним не побежал, а, обращаясь к Зюзину, воскликнул:
– Государь боярин! Там вторая дверь! Рында показал! В покойной!
– Не до покойных! Карлу ищите! Сто рублей даю! Скорей!
И Зюзин пихнул Трофима в грудь. А Клим тут же схватил Трофима за руку и опять потащил за собой. Тот, сбитый с толку, поддался. Они побежали. Сперва бежали в толпе. Но толпа быстро шугала, кто куда, по переходам и скоро вся разбежалась. Когда Клим с Трофимом остались вдвоём, Клим, бежавший впереди, остановился. Трофим сразу схватился за него и сердито спросил:
– Вы что все, белены объелись? Куда мы бежим?!
– А мы и не бежим, – ответил Клим. – Мы думаем, где искать карлу.
– Какой карла?! – воскликнул Трофим. – У меня свой розыск!