Грозные версты(Днепропетровщина 1941-1944 гг.)
Шрифт:
Дальше широко вразмашку шагает Миша Марокулин. Тоже мой ровесник. К нам попал из саперного взвода: захотелось повоевать автоматчиком. Для нас по-особенному ценен: сапер ведь. Как надо что разминировать — есть свой специалист. Фронтового опыта у Миши на троих. Да и смелости не занимать. Дойдет тоже только до Днепра.
Чуть выдался вперед, как обычно, Иван Сучков, однофамилец нашего комдива. Где-то во Владимирской области ждут его жена, Татьяна Ивановна, и две дочери. И его дорога оборвется у Днепра.
Ивана Запорожца одолевает обычная для него одышка, хотя лет ему не более сорока. Рослый, грубоватый, отважный. Оправдывает вполне свою казацкую фамилию. У него на Ворошиловградщине жена Екатерина, дочь Зина. На подступах к Днепру
Андрея Стеганцева в селе Рудня Воронежской области ожидали жена, две дочки, сын. Только после войны, когда у меня появится семья, я пойму, что нам, холостым парням, было намного легче, чем семейным солдатам. Ведь к ним и через сотни и через тысячи верст тянулись детские руки их Сережек и Наташ, звали домой их не заглушённые и грохотом битв голоса. Перед смертью самым горьким для солдата было сознание, что остаются его дети сиротами.
И как же мужественно держались они, мои старшие товарищи: никогда и никто не слышал от них слов тоски и горя.
Андрея Стеганцева мы любили за смелость и находчивость, за доброту и отзывчивость. В отделении, как в семье, все идет в один котел, никто не старается для себя одного. Забота о товарищах была особенно характерной для Стеганцева. Когда подъезжала наша кормилица-кухня, останавливаясь за бугром или посадкой, старшина звал нас идти за горячей пищей.
— Я пойду, — обычно вызывался Андрей. И это в то время, когда нас с ног валила крайняя усталость. Впрочем, когда нам предстояло форсировать Днепр, Стеганцев тоже произнес это привычное для нас всех: я пойду.
Дойдет он до венгерского города Каренау. В бою за его освобождение Андрея сразит вражеская пуля.
Сейчас у меня дома среди многих дорогих мне писем хранится и пришедшее из башкирской деревни Ижбуляк от колхозницы Салимы, жены бывшего бойца моего отделения Зарифутдина Кадырова:
«…Есть у меня сын Хамит, хороший он, есть у меня внуки и внучки, но нет хозяина… Ждали его, ждали, но так и не дождались…»
В то раннее утро 17 сентября 1943 года Зарип Кадыров еще шагал в одной цепи со мною. Был очень исполнительным тридцатилетним солдатом. Я, девятнадцатилетний, признаюсь, стеснялся командовать старшими. Но они, бывалые люди, опытные фронтовики, и сами делали то, что положено солдату. Окапываться — окапывались и меня учили, как это надо делать, идти в атаку — поднимались и шли. Мне легко было с такими воинами, как Зарип Кадыров, Михаил Марокулин, Муздувай Больманас. Мне было очень трудно терять их. Мне было невыносимо горько предавать их тела земле, только что отвоеванной ими.
Отважным защитником Родины был Зарип Кадыров. Где мы потеряли его? Тоже на Днепре. Дорого же дался ты нам, седой Славута!
Мне лично пришлось преодолевать Днепр четырежды. Три раза с левого берега на правый и один раз с правого на левый. Самое трудное на моем фронтовом пути связано с Днепром.
Как-то по-особенному легко идет в нашей цепи Владимир Замахаев, не спотыкается на неровностях почвы, не падает. Он — бывший разведчик. К нам попал после ранения, из-за которого служить в разведке больше не смог, стал автоматчиком. Такой солдат — находка для каждого командира: мужественный, умелый, никогда не теряющийся.
Его ждали молодая жена Машенька и дочь. Она была ребенком, когда ее отец стал солдатом. Бой за Днепр — его последний солдатский подвиг.
Крайними от меня идут Степан Кармаза и Федор Ищенко, отчаянной смелости люди, лучшие гранатометатели отделения и взвода. Когда идем в атаку — нам главное приблизиться к вражеским траншеям на бросок гранаты. Тогда Кармаза и Ищенко забрасывают немцев карманной артиллерией, а мы делаем решающий рывок.
Может, в моем отделении были какие-то особенные люди? Нет. Они были самыми обыкновенными, такими, как все достойные защитники земли родной — самоотверженные, умелые, доблестные. Всю свою жизнь я буду гордиться тем, что был среди них, что
Р. Н. Суворов,
ветеран Великой Отечественной войны, журналист
По всему Юго-Западному фронту прокатилась весть о мужестве и героизме Алгадая — сына казахского народного поэта Джамбула, который воевал в 7-й гвардейской Краснознаменной дивизии 1-го гвардейского кавалерийского корпуса под командованием генерала В. К. Баранова.
На один из участков нашей обороны в районе Синельниково враг бросил наибольшую часть своих сил. Среди гвардейцев-конников бился с фашистами и пулеметчик Алгадай Джамбулов. Его пулемет безотказно бил по наступающим гитлеровцам. И часто во фронтовой обстановке Алгадай вспоминал далекий родной аул, где жили его отец-акын и родственники. Однажды с бойцами Буяровым и Уматовым он занял позицию на чердаке дома. Вскоре пулеметчики увидели четыре автомашины с вражескими автоматчиками, за ними двигались танки и орудия. Алгадай взял под обстрел машины раньше, чем они остановились.
Немцы засекли пулемет, их пули впивались в глиняные стены украинской хаты, били по черепичной крыше. Оба его друга были убиты. Алгадай решил принять последний бой. Приблизившиеся было к селу фашисты опять залегли под ливнем свинца. На подмогу им подоспели танки. Взрывом очередного снаряда тряхнуло дом. Алгадая подбросило, потом кинуло на пулемет. Оцепеневшие руки крепко сжимали рукоятки, пулемет продолжал стрелять по врагу.
Подоспевший эскадрон, в котором служил Алгадай, и наши артиллеристы отбили у противника село. Отважный пулеметчик Алгадай Джамбулов посмертно был награжден орденом Красного Знамени.
Когда тяжелая весть дошла до родного аула, старый акын Джамбул взял домбру и запел:
О сыны мои, сыны! Свирепые бури кому не страшны?.. Так старый Джамбул духом силен, Под вестью тяжелой не сломится он, Что сын его милый, сын-герой Отнят безвременной злой судьбой… За Родину смерть — продолжение жизни, Пример молодым, как стоять за Отчизну. И клятву свою Алгадай оправдал, Без страха за Родину смерть он принял.Храбро и самоотверженно сражались советские воины и на других участках фронта, сдерживая натиск гитлеровских полчищ, что позволило нанести противнику большой урон. Только дивизии 6-й армии с 20 по 28 февраля 1943 года уничтожили 215 немецких танков, большое количество артиллерии и истребили свыше 11 тысяч солдат и офицеров противника [27] .
Вновь советские армии пошли в наступление к Днепру. Соотношение сил на советско-германском фронте коренным образом изменилось в пользу Советского Союза. В 1943 году было произведено 35 тысяч боевых самолетов, 24 тысячи танков и самоходно-артиллерийских установок. За этот же год было сформировано 78 новых дивизий, а к концу его у нас насчитывалось 5 танковых армий, 37 танковых и механизированных корпусов, 80 отдельных танковых бригад, 149 отдельных танковых и самоходно-артиллерийских полков [28] .
27
Архив МО СССР, ф. 229, оп. 612, д. 51, л. 96.
28
Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1969, с. 519.