Грозный год - 1919-й (Дилогия о С М Кирове - 1)
Шрифт:
– Да, это я вижу, - задумчиво ответил Киров, вставая с колен и вытирая руки.
Мусенко махнул рукой:
– Мина Львович все еще переживает!.. А я давно перестал, товарищ Киров. Кто орудует против нас?.. Шляпников и его друзья - это раз, казачья братия - это два... Ну и плюс господа рыбники, их подхалимы и прихлебатели!..
Вошел Чугунов, прислушался к разговору, вздохнул:
– Эх, дела астраханские! Послушаешь со стороны - и не все так уж просто здесь выглядит... Правда, товарищ Киров?.. Иной приедет из центра и не сразу во всем у нас разберется... Ну, к тому же еще предрассудочки... Известное дело - Астрахань, азиатчина! А в этой самой Астрахани есть и рабочий
– И на меня, и на Чугунова с Мусенко, и на других коммунистов, конечно, можно вешать всех собак, - рассмеялся Аристов, подойдя к Кирову.
– Я, знаете ли, Сергей Мироныч, все перевидал в нашей Астрахани. Можно сказать, ее живая история... Я первый губернский военный комиссар (потом меня заменил Чугунов), первый председатель прошлогоднего временного ревкома, первый командующий местными войсками, а теперь вот - новая затея!
– начштаба Коммунистических отрядов Астрахани...
Взяв стул и садясь к весело гудящей "буржуйке", Киров примиряюще сказал:
– Надо думать, что после сегодняшней конференции улягутся многие из ваших астраханских страстей... С ними, во всяком случае, надо кончать... Организация должна спаяться, стать единой, чтобы встретить те трудности, которых, видимо, вам не миновать... Кстати, Мина Львович... Чем вы сейчас заняты?.. Должность у вас - внушительная.
Чугунов тоже подсел к печке, сказал:
– Начальник Коммунистических отрядов Астрахани! Это что-нибудь да значит. Не какой-нибудь там губвоенком!
– Да, должность внушительная!
– с усмешкой согласился Аристов.
– Раз есть штаб, то надо думать, что есть и отряды? Сколько их?.. По скольку штыков в каждом?
– заинтересованно спросил Киров.
– Нет, отрядов у меня пока нет, - тяжело вздохнул Мина Львович. Вернее - есть закваска для трех отрядов, так человек по тридцать для каждого.
– Что же мешает вам... развернуться, стать действительно внушительной силой в городе?
– Мало оружия, Сергей Мироныч. Мало народу. Все разбрелись по мелким отрядам. В каждой судоремонтной мастерской, на каждом заводе - свой отряд. Вот как, например, у Мусенко... Задача такого отряда известная: охрана завода. Когда в городе назревает какая-нибудь заварушка, эти отряды, правда, тоже участвуют в боях. Так было с отрядом Мусенко в январе. Тогда он был командиром, потом уж его заменил Нефедов. Так вот, когда события происходят в городе, мы еще с ними справляемся. Ну, а если завтра бои начнутся где-нибудь в низовье? Или в степи? Или где-нибудь в другом месте губернии? Как тогда быть? Ведь заводской или промысловый отряд туда не пошлешь? Они и малочисленны, и плохо вооружены... Когда мы создавали наш штаб, я это дело мыслил себе так: отряды наши укомплектовываются лучшими коммунистами из рабочих, рыбаков, работников советских учреждений. Потому-то мы их и называем Коммунистическими!.. Это должны быть железные отряды. Собрать туда надо народ огневой, беззаветно преданный делу... одним словом - коммунистов! И где бы какая ни назрела необходимость такой отряд немедленно перебрасывается туда для борьбы с белыми! Но для этого, конечно, он должен быть и щедро вооружен! Это первое условие.
– А как к вашей затее относится губвоенком?
– Хорошо, товарищ Киров, - ответил Чугунов.
– Губерния у нас большая. Как говорит Федорова, она равна чуть ли не Франции. А силенок маловато!.. Какие части имеются у нас в Астрахани?.. Сто пятьдесят шестой полк неполного комплекта и некоторые подразделения со штабами... но без войск. А вокруг города на сотни верст простираются казахские и калмыцкие
– Я их, чертей, всех зову к себе, а они всё еще раздумывают!
– кивнул Аристов на Мусенко.
– Сами хотят командовать!
– Может, боятся вас?
– спросил Киров.
– Да нет, товарищ Киров, - вмешался в разговор Мусенко.
– Не в этом дело!.. Народ просто не хочет раствориться в общей массе. В своем заводском отряде, где все знают друг друга как облупленного, каждый чувствует себя как-то по-семейному...
– А как вы ко всему этому относитесь, Сергей Мироныч?
– спросил Аристов и выжидательно уставился на Кирова.
– Я, пожалуй, за ваше предложение... По-моему, это разумная инициатива - создание ударных Коммунистических отрядов. Коммунистические это многое значит...
– Коммунистические - по своему духу, устремлениям!
– горячо подхватил кировскую мысль Аристов.
– В эти отряды потом, конечно, могут пойти и комсомольцы, и беспартийные рабочие, но цементирующей силой должны быть коммунисты! Бывалые солдаты! Бывалые фронтовики! Участники подавления двух астраханских мятежей...
– Ну как, не заговорили они вас, товарищ Киров?
– спросил Афонин, поставив на стол кипящий и поющий самовар.
– Прошу присаживаться к столу.
Вскоре на столе появился и котел с горячим, вкусно пахнущим калмыцким чаем, татарские широкие чашки, сахарница с удивительно мелко наколотым сахаром, блюдце с горсточкой черного персидского изюма, в плетенке окаменевшие, неведомо какой давности сморщенные рыбацкие витушки из темной муки, тарелка с мелко нарезанной янтарной воблой.
Подавая Кирову чашку с калмыцким чаем, Афонин сказал:
– У астраханца, товарищ Киров, может ничего не быть дома. Ни хлеба, ни масла, ни даже... соли! Но калмыцкий чай всегда найдется.
– И еще - вобла!
– сказал Мусенко.
– А после воблы астраханец любит и чайком побаловаться. Сперва калмыцким, потом и русским. Хорошее это занятие!
– смеясь, заключил он и потянулся к тарелке с воблой.
– Хорошо, конечно, калмыцкий чай заваривать на молоке, - печально сказала Сергеевна, - да где его взять?
– Да пить с бараньим салом!
– подмигнул ей Чугунов.
– Да со свежими булочками!..
– расхохотался Аристов.
– Да с брынзой!..
– Да с блинчиками совсем неплохо, - рассмеялся Петр Степанович.
За столом царило веселое оживление, это было настоящее астраханское чаепитие! Кирову и чай очень понравился, понравились хозяева и гости. Много нового и полезного он узнал для себя, новые человеческие судьбы раскрылись перед ним за нехитрым занятием - чаепитием...
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Во втором часу ночи одним из последних с партийной конференции ушел командир Н-ского полка Савва Ионов.
– Погодка, будь ты проклята!
– то и дело ругался Ионов. Ветер пригоршнями швырял в лицо мелкий, зернистый снег, слепил глаза, пробирался за воротник.