Грозный отряд
Шрифт:
По мнению Коула, любой удар по Салазару означал победу для народа Сонливии, даже если он этого пока не осознавал. Поражение городского флота доказывало, что тиран Сонливии тоже мог допускать просчеты. Подобные неудачи — в совокупности с усилиями таких людей, как Коул, — в конце концов ослабят хватку Салазара настолько, что добрые люди Сонливии восстанут и свергнут своего вечного властителя. Если только Коул не убьет его до этого.
Эта мысль вызвала у него улыбку. Однажды весь север узнает его как подлинного героя.
Воздух пронзил скрежещущий крик, и Коул в тревоге поднял взгляд. Над головой
Коул чуть было не последовал их примеру, но вспомнил о пилюле, которую проглотил перед выходом из дома, и вздохнул с облегчением. Это своеобразное снотворное деактивировало те части мозга, которые могли непреднамеренно транслировать изменнические мысли магическим мутантам в небе. И пусть наутро у него будет болеть голова, но это ничтожная плата за возможность избежать Черной лотереи. Алая стража произвольно отбирала подозреваемых в предательских замыслах и подвергала их жестоким наказаниям, бросая в тюрьму, а порой и просто убивая на месте.
Кое-что вновь привлекло внимание Коула к улице. К нему приближались два стражника в алых плащах. Стражники конвоировали болезненного старого человека. Один из солдат злобно пихнул старика сзади, и тот, споткнувшись, упал ничком на землю. Когда он поднялся на ноги, Коул увидел, что лицо арестованного обезображено шрамом через всю щеку. Повернувшись к своим мучителям, старик, видимо, сказал что-то, что не понравилось конвоирам, и второй солдат ударом кулака опять сбил его с ног.
Коул шагал совершенно спокойно. Такие события были нередки. Алая стража якобы служила Сонливии и ее территориям в качестве регулярной армии и городской охраны. На самом же деле это была не более чем шайка головорезов, терроризирующих население с попущения городских магистратов и их безжалостного хозяина в Обелиске.
Хотя было бы благоразумно слинять отсюда, не привлекая к себе внимания, — ведь Гарретт настаивал на необходимости соблюдать осторожность. «Коллектив важнее отдельной личности, — говорил его приемный отец. — Мы не можем исправлять каждую несправедливость. Опрометчивый поступок поставит под угрозу всех нас. Проявляйте мудрость, выбирая, когда следует сражаться, и помните, что Осколки наносят самые глубокие раны из тени».
Коул нахмурился. Возможно, Гарретт не имел в виду его.В конце концов, ведь очевидно, что его способности и находчивость значительно превосходят таланты сверстников, и, кроме того, Гарретт ведь всегда говорил, что однажды он станет великим героем, таким, как его настоящий отец. Подобные ему встречают несправедливость решительно, с заколдованным клинком в руке, и эпическая судьба направляет их праведное неистовство, которому не может противостоять ни один злодей.
Укрепившись в своем решении, Коул направился к стражникам со всей возможной уверенностью. Он не мог не заметить, что немногие оказавшиеся поблизости люди вдруг словно растворились, и почувствовал себя совершенно беззащитным. Внезапно у него пересохло в горле.
Солдат, склонившийся над стариком, при приближении Коула поднял
— Какого черта тебе надо? — невозмутимо спросил он.
Другой стражник, двинувшись навстречу Коулу, опустил руку на ножны. Тоном, источающим злобу, он заявил:
— Надеюсь, у тебя имеется серьезная причина для вмешательства в официальное дело Алой стражи, парень, иначе я отволоку твою задницу в тюрьму.
— Довольно! — скомандовал Коул голосом, в котором, как он страстно надеялся, звенела властность.
Засунув руку под плащ, он ухватил рукоятку Проклятия Мага. Его рука отчего-то задрожала. Этого не должно было случиться.
Но он решил, что отступать поздно.
— Поскольку вы, шлюхино отродье, слишком тупы, чтобы в этом разобраться, замечу, что вы говорите с Манипулятором. Этого человека разыскивают в Обелиске. Ваше дело — проводить его. — У Коула на лбу выступил пот. Он попытался избавиться от него усилием воли, но безуспешно.
— Вот как? — На солдата, стоящего слева от Коула, похоже, эта тирада не произвела никакого впечатления. Это был человек средних лет с маленькими косящими глазками и жестоким выражением на рябой физиономии. — Раз так, то ты не обидишься, если мы попросим тебя подтвердить свои полномочия. — И он выжидающе уставился на Коула.
Коул с трудом сглотнул и плавным движением вытащил из ножен Проклятие Мага, держа длинный кинжал в подрагивающей руке. Кивнув на свое оружие, он заявил:
— Он заколдован. Видишь сияние? Никто, кроме Манипулятора, не может обладать таким оружием. Полагаю, это удовлетворит твое любопытство.
«Пожалуйста, просто кивни, и разойдемся», — взмолился он про себя. Вслух же заявил:
— А теперь убирайся с глаз моих долой, пока я не всадил в тебя этот кинжал так глубоко, чтобы яйца в глотке застряли!
Стражники переглянулись и, казалось, достигли взаимопонимания. Пожав плечами, рябой плюнул на избитого старика, лежащего на земле.
— Ты прав. Он твой. Желаем тебе хорошего дня. — Стражники медленно прошли мимо Коула и направились на юг, вниз по дороге.
Он смотрел, как удаляются развевающиеся алые плащи. Его охватила бурная радость, и он не удержался от довольной ухмылки, которой, право же, заслуживала его остроумная импровизация. Может, он и лучше воспитан, чем остальные Осколки — бунтари, которых он называл товарищами, — но тем не менее при необходимости сквернословить он умел не хуже любого из них. В этом плане Коул считал себя вполне обыкновенным человеком, способным испытывать всю гамму эмоций.
Он опустил взгляд на стонущего старика у своих ног. Левый глаз у того совсем заплыл, по щеке и шее текла кровь.
— Ты можешь встать? — спросил Коул.
Мужчина в ответ застонал и попытался подняться, но безуспешно. На Коула внезапно нахлынуло раздражение.
— Ты хоть понял, что произошло? Я спас тебе жизнь. Они убили бы тебя. — Понизив голос, он ободряющим жестом положил руку на плечо старика, который пытался встать на колени. — Быть может, сейчас этого и не понять, но ты оказался здесь неспроста. Ты должен был стать этому свидетелем. Однажды ты оглянешься назад и улыбнешься: не это ли было рождением легенды… Что? В чем дело?