Грозовая вспышка
Шрифт:
– Безнадежная? Только не говорите мне, что вы уверяли в этом переселенцев из лагеря. Наверняка вы говорили им, что они должны иметь для гонок хороших лошадей, и предлагали своих.
Какую-то секунду Кейл хотел ответить, но раздумал. Зачем начинать перебранку с этой упрямой, строптивой и сумасбродной девицей? Сосчитав до десяти, он взял ее за руку и потащил к своей палатке.
Когда они вошли внутрь, он схватил попавшуюся под руку сухую одежду и бросил ей.
– Вот, надень на себя. Не хочу, чтобы ты померла от воспаления легких до своей гонки. – В его тоне, однако, не слышалось беспокойства.
Не успел он повернуться
– Вы продаете свой скот состоятельным поселенцам, не так ли? Вы осуждаете это на словах, но при этом делаете все, чтобы разбогатеть самому. Если вы продаете лошадей по пятьсот долларов за штуку, я думаю, вы неплохо зарабатываете.
Кейл снова сосчитал до десяти. Этого не хватило, и он повторил счет. Потом медленно повернулся, на его лице была злая улыбка.
– Да, я продавал лошадей этим жадным поселенцам. Чем я виноват, что вы и ваши друзья такие дураки? – Он фыркнул. – Я реалист и зарабатываю на жизнь тем, на чем реально можно заработать.
Он сделал несколько шагов и снова оказался рядом с Мики, угрожающе нависнув над ней.
– Ты говоришь о свободной земле, но ничего нет свободного, дорогуша, – насмешливо произнес он. – Ты будешь работать в поте лица, чтобы создать в этом диком краю хорошее ранчо... если какой-нибудь мерзкий любитель чужих участков до этого не выстрелит тебе в спину. Для трети тех, кто хочет увидеть здесь молочные реки, они окажутся из простокваши. Эти люди найдут здесь только тяжелый труд. Другая треть стремится сюда, чтобы застолбить участок, а потом его продать. Еще треть будет спекулировать землей или прибавлять ее к своим землям, чтобы иметь больший вес и влияние. – Серебристые глаза с насмешкой пробежали по ее телу. – Готов поставить все деньги, что я выручил на продаже лошадей, на то, что через шесть месяцев у тебя не будет никакого участка. На тебя так насядут, что ты сама продашь участок и вернешься туда, откуда пришла. Твоя мечта растает как дым.
Какая самоуверенность! Какое высокомерие! Этого наглеца следовало бы поставить на место.
– Я знаю, чего хочу, и непременно это получу, – ответила Мики, решительно подняв подбородок. – У меня будет и земля, и ранчо, и в нем будет полно скота. Я построю дом, и никто не сможет его у меня забрать. Из-за моего отца мы все потеряли. Он все промотал... – Тут Мики осеклась, ругая себя за безрассудную вспышку.
Какое-то время Кейл молча с интересом смотрел на нее. Ему было не понятно, почему эта молодая женщина столь яростно желает иметь дом в самом центре Индейских территорий. И что сделал ее отец, чтобы о нем вспоминали с такой горечью? Эта девушка очень хочет участвовать в безнадежной гонке за землей, но, черт, как женщина в одиночку может построить дом, обнести его оградой и защитить свою собственность? Кейл считал, что это невозможно, поскольку у нее нет денег, чтобы нанять работников, необходимых для воплощения ее мечты. Но, глядя на волевое лицо Мики, Кейл подумал, что она сделает все ради своей цели – или умрет.
Изобразив на лице улыбку, Кейл наклонился, чтобы взять сухую одежду для себя самого.
– Я наверняка буду здесь через шесть месяцев. Специально загляну, чтобы посмотреть, как у вас дела, – произнес он с долей иронии. Чуть помолчав, он взглянул на нее. – А вы собираетесь выйти замуж за сильного, трудолюбивого молодого человека, чтобы он взял на себя тяжелую работу, или же вы намереваетесь нанять кого-нибудь
В ярости Мики швырнула одежду прямо в него.
– Вы можете насмехаться надо мной сколько хотите. Но у меня, по крайней мере, есть мечта! – выкрикнула она с уверенностью в своей правоте. – Я хочу пустить здесь корни и построить дом – а вы так и будете бродить туда-сюда, ночевать в палатке, а потом отправитесь, куда подует ветер, мистер торговец лошадьми!
Кейл открыл, было, рот, чтобы возразить, но затем решительно сжал губы.
– Ладно, дорогуша. Живи своей жизнью, а я буду жить, как я хочу, – буркнул он. Механическим движением Кейл поднял одежду и снова кинул ей. – Когда-нибудь ты поймешь, что земля – это не самое важное, что можно иметь, и пожалеешь, что не слушала меня.
Он повернулся, но Мики произнесла ему вслед:
– А что, выдумаете, важнее земли и дома, господин Броулин?
«Черт, я не должен спорить с этой дикой девчонкой, – подумал Кейл. – Не следовало вообще затевать спор о гонке за землей». Хотя Мики Ласситер была очень привлекательна и имела острый ум, она, по-видимому, страдает навязчивой идеей. Если она не знает, что земля и состояние не дают счастья, ей предстоят в жизни большие разочарования. Когда-нибудь ее разноцветный мыльный пузырь лопнет и она вернется на грешную землю. Будет жаль, если она не скоро взглянет в глаза реальности. А пока с ней можно спорить до хрипоты, но зерна все равно будут падать на мертвую почву.
– Когда переоденешься, выйди. Я буду у палатки, – сказал он, проигнорировав ее вопрос. – Нам надо еще поесть.
С этими словами Кейл исчез. Мики лишь с силой сжала в руках брошенную ей одежду. Этот человек просто заражен скептицизмом, решила она. И у него нет никакого такта. Он начал сыпать своими циничными замечаниями и заставил ее защищать свои взгляды. Какое ему дело до того, что с ней случится? Он чуждый ей человек. Они разные люди. Он перекати-поле, а она дуб, который хочет пустить глубокие корни. Он мог нестись куда угодно по воле ветра, а она хотела иметь свой дом, такой, что был у них, когда была жива мать. Это будет теплый, уютный дом.
Мики постаралась изгнать из памяти горькие воспоминания. Большая гонка 1889 года будет новым началом. Она сама будет определять свою судьбу и построит дом, которого отец ее не сможет лишить. И никакой Кейл Броулин ей в этом не помешает!
Когда Мики появилась снова, Кейл вел своих лошадей и мулов, стянув с себя мокрую рубаху. Ее глаза невольно прошлись по его сильным плечам и волосатой груди. Она могла ненавидеть этого человека, но это не мешало ей признать, что у него великолепное тело. От такой мускулатуры замерла бы в восхищении не одна женщина.
Кейл перехватил ее взгляд, и на его губах проскользнула понимающая улыбка.
– Я тебе нравлюсь, Ки, даже если ты презираешь меня и все, что я говорю, – насмешливо произнес он.
Мики залилась краской от шеи до кончиков волос.
– Нет, мне все равно, как ты выглядишь, – солгала она. Кейл неторопливо направился к ней. Мики захотелось убежать, но она подавила это желание. Черт побери, и зачем она разглядывала его мускулистое тело?
– Леди еще и лгунишка, – убежденно произнес Кейл. Его глаза опустились на рубашку, свободно висящую на ее плечах. В его взгляде было написано сожаление, что это не он так прильнул к телу строптивой красотки.