Грозовой Форт
Шрифт:
– Отмороженные, - пояснил уклончиво, аккуратно огибая сцепку из ржавых кузовов.
– Ну так, - обрадовался боец и загремел обломками.
Вот так и палят честных пилигримов. У меня зудит в левой височной доле – считай минут пять уже зудит. А мы как на ладони - в образе простых ходоков. И страшно хочется отдать команду залечь, чтобы вражина проявилась.
– Стоять! – Из пролома окна на втором этаже здания, что тянулось вдоль тротуара, высунулся легионер. Прикрытие похерил, чем несколько дискредитировал выучку, и сразу нарисовался корпусной мишенью. Хотя ствол держал твердо
А затем в соседних окнах, да в темнеющих провалах первого этажа обозначилось движение со стальными оттенками.
– Стоим, - сказал я спокойно. Бойцы правильно уловили интонацию.
– Кто такие?!
– Пилигримы. Ищем лучшей доли.
– Лучшей, чем что? – со смешком поинтересовался легионер.
Как минимум десяток огневых контактов я насчитал – улица перекрыта внахлёст и контролируется в обеих направлениях. Знаки различия на говорившем скрывает тень, но для участника патруля он немного дерганный. И морда слегка побитая - на пару ссадин и один синяк.
– Командир? – прошептал Замес.
Напряжение раскачивало адреналиновую волну – мышцу вот-вот сведет, а этого никому не надо.
– Лучшей, чем что?! – смешинка из голоса служивого исчезла.
– Чисто по периметру, - раздалось из глубины здания. – Борт, слышишь?
– Форт место такое, строгое, - выдал я осторожно. Рука подле приклада автомата прям зачесалась. – А в чем проблема?
– Патрули встречались? – Легионер указал рукой вниз по улице, откуда мы пришли. Вот и расставлены акценты. Вопрос, сколько в служивых осталось выучки и принципов?
– Не, - пожал я плечами. – А не подскажете, есть поблизости община приличная? Чтоб для нормальных цивилов?
– Валите, – скрежетнул голосом легионер и махнул шмалабоем: - Туда валите.
Уходить, когда в спину целится десяток стволов, мне приходилось не раз – ощущения слегка притупились, но нервам-нервишкам все равно не понравилось. А вот функция никак не проявилась, точно оператору ничего не угрожало. А я ведь злопамятный.
– Стремает, - выдавил умник за первым поворотом.
– Почему шепчешь? – Я усмехнулся.
– Это отступники, да? – В широко распахнутых глазах Ивы плескалась смесь интереса и страха. – Почему не напали?
– А мы им без надобности, - пояснил я. – И они все еще солдаты. Но расклад плохой, херовый, надо сказать, расклад.
– Почему?
– не понял Замес.
– Они не отморозки. – И объяснять, несмотря на общее недоумение, я не стану. Мятеж с правильной идеологией привлекает больше мяса – больше топлива костру революции. Но смене в плюс - под шумок, все рыбки золотые. Если образно.
Мелкая по обыкновению дернула умника за рукав, но боец озадаченно пожал плечами. Поймут, так поймут, а нет - информация не из числа первостепенных, на миссии не скажется.
Отмашка к продолжению пути перевела мыслительный процесс в практическую канву – огибай обломки, посматривай под ноги, избегай провалов. И контролируй сумрак парадных, да расколы фронтальных стен – в следующий раз может не повезти.
Несколько раз на квартальной дистанции мелькали группы цивилов. Собиратели, курьеры – за секунды, что силуэты находились на грани видимости, рабочую принадлежность
Обед сметали почти на ходу – десятиминутный останов без горячего -погрызть, попить. Нехай бойцы ностальгируют – мы же ходоки, к цивилизации не приучены. А здесь дышится и глаз радуется при виде разбитых пейзажей.
– Дышится тебе? – ехидно спросила Крыса у тощего, хмуро изучавшего дно кружки.
– Сама дура, - прищурился костлявый. – Я же пещерный, бойся.
– К дому легко привыкнуть, - неожиданно выдала Фрау. Словила повышенный интерес соратников и пояснила: - Но не надо.
Не ожидал, честно скажу. Кивнул, соглашаясь, и кулинар веско посмотрела на команду. Слово сказано и слово одобрено.
– А хочется, - не утерпела Ива. На секунду показалось, что умник запулит в нее куском шифера, что подвернулся под руку, но человече мужественно сдержался. Зря.
– Перехочется, - фыркнула мелкая, подрываясь на ноги. Под каблучком треснули осколки чего-то керамического и древнего.
Нота почти оптимистическая – под такую легко шагается и зорко смотрится. Часа через три административно-жилые кварталы резковато сменились на остатки фабричных корпусов. Дорога приобрела ощутимый наклон, точно вела в гигантский котлован. Формация застройки крайне странная – единая планировка отсутствует. Скорее наоборот – катастрофа набрала кусочков промышленных инфраструктур, перемешала и высыпала на склоны – берите, пользуйтесь. Кирпичные стены расклинивали бетонные плиты, металл рвал дерево, тротуары пучились торосами, а останки техники разнились, как музейные экспонаты различных эпох.
На непонятной херовине, напоминавшей бульдозер с огромным котлом, я прекратил анализ. Бесполезные метания мысли и внимание, сука, рассеивает. Есть торная дорога, есть акустика большой умирающей промзоны и достаточно. На карте территория обозначена чередой значков в виде гаечных ключей с цифровыми пометками, на местности присутствуют маркеры -некоторые даже со стрелками, которым отчего-то не хочется следовать.
Растущее напряжение чутка пригасила пятерка сухих, что вывалились из улочки, перекрытой рухнувшей кровлей, и радостно заклекотали, напрягая застоявшуюся мышцу.
А во мне ничего кроме непонятной досады. На выдохе запулил в самого шустрого нож и прислушался к ощущениям. Не помогло, хотя тварь скребанула по рукояти, торчавшей из глазницы, и неловко накренилась, начиная конвульсивно подрагивать. Вообще не помогло, сука.
Я с показным недоумением глянул на бойцов, кучковавшихся рядом, и они дружно выдвинулись навстречу угрозе.
Да как же – угроза, чтоб ее осью. Местный сухостой тосклив до оскомины – после бойких крабиков не заходит ни разу. Вот как в таких условиях взращивать боевой потенциал? Три пинка, три тычка, и один щедрый полет Малюты. Ведь расслабятся черти, перестанут воспринимать противника за противника и алга - прикопаны, но не забыты.