Грозовой фронт
Шрифт:
— Было время выспаться.
Никаких серьёзных разговоров. Никаких напыщенных речей, пафоса, никаких ожиданий высоких слов. С ней было так просто и естественно, как дышать. И Алекс это ценил.
— Нас ждут, — оглянулся он назад.
— Погоди, — отпустив его руки, она дотянулась до стоящих сбоку коротких полусапожек, таких же украшенных вышитыми цветами. Обулась, а потом взглянула поверх плеча на дядю в соседней комнате и добавила: — И ещё я хотела тебе подарить кое-что...
Джейна потянулась к крохотному кармашку, вшитому в широкую юбку, и достала что-то маленькое и блестящее.
— По нашим обычаям, на свадьбу
Алекс кивнул, и Джейна, привстав на цыпочки, прижалась к нему и осторожно вдела серьгу в левое ухо. И пока никто не видел, обхватила горячими руками шею, нежно коснулась губами мочки уха и скользнула дыханием по шее. И от её близости тепло разлилось по телу, и хотелось поцеловать всерьёз, но позади уже шумели гости.
— Теперь идём, — прошептала Джейна и потянула его за собой.
Тишина утра уже сменилась громкими голосами, слышались крики, перезвон, лай и кудахтанье, где-то детских смех и снова мелодия флейты и даже гулкий перестук барабанов. На сей раз музыка была задорно-весёлая. Джейна рассказывала, что праздновать на острове любили, дай только повод — чего стоили только карнавалы и по любому поводу: День весны, День яблок, Фестиваль первого дождя и даже День плачущих младенцев.
У храма уже собрались почти все жители. Матросов встретили с настороженным гомоном, однако свадьба — это для них обряд серьёзный. На ступенях рядом со старым Служителем Арианом и его женой стоял и Доран. Сейчас он вдруг напомнил вождя-воина какого-нибудь древнего племени: загорелый, с яркой цепью на груди, крепкий и мускулистый, он одним жестом призвал к тишине.
И пусть кто-то до сих пор с осуждением смотрел на Алекса — ему было плевать. И значение имело только то, что он сам верил в происходящее. Алекс сжал ладонь Джейны и решительно направился с ней внутрь храма.
Доран со странной улыбкой вошёл перед ними и затем посторонился, приглашая остальных. Наверху, где-то под самым куполом раздался гулкий звук гонга, завибрировал в ушах и разошёлся по сводам как круги по воде. Заговорил сначала старик Ариан:
— Под мудрым взором Покровителя, давшего нам надежду и щитом закрывшего от тёмных сил колдовства, — это прозвучало с особым напором, — соединяются судьбы...
А Доран меж тем смотрел на Алекса с пронзительной дотошностью, словно ждал, как же тот отзовётся на эти слова про колдовство.
Но Алекс хранил спокойствие подобно морю в штиль. Зеркальная гладкость и тишина. Вспомнилась тишина утра и тихий деревянный перестук, мягкий напев флейты и глубокое до беспредельности синее небо.
И дальше уже Доран продолжил запевать про свет истинной веры, озаривший когда-то двух святых Удиф и Бруниара, и про цепи, сковавшие их как мятежников, и про верность и преданность как пример жизненной честности и прочее, прочее, плавно подводя к священным узам брака. Надо сказать, его низкий и пробирающий голос звучал настойчиво, местами резко и с напором, и вовсе не усыплял монотонностью. Алекс даже краем глаза видел, что сгрудившиеся вокруг матросы и сами притихли, внимая Серому.
Но что-то проплыло в сознании Алекса, разбило твердость зеркальной глади, раскололо спокойствие стихии. Ломалось
Как было перед первой грозой.
Пальцы невольно коснулись браслета с металлической пластинкой, словно он пытался зацепиться за реальность. А символы даори загорелись огнём, зашептали что-то, заглушая все другие звуки. Они звали его.
— Алекс, — донёсся далёкий голос Джейны.
Они должны обменяться цепочками. Он ещё помнил. Он даже держал одну в руках и принялся осторожно застёгивать на Джейне. Чуть качнулся, но сделал это. И она в свою очередь, слегка приподнявшись, обхватила украшением его шею.
Чуть дольше, чем положено, задержала руки, будто крепко обнимает его. Чувствует, что с ним. Защищает от Серого. Девочка любимая…
Она стояла перед ним, высокая, стройная. Родная. Синие глаза с чёрными ресницами в тон синим цветам. Красное платье как румянец. Такая красивая. Чуть приоткрытые губы что-то шептали. Говорили? Он сосредоточился на этом всей силой воли. И хотел смотреть, смотреть. А мир плыл вокруг, качался на гигантских плавных волнах. Алекс никогда не страдал от морской болезни, но сейчас от качки начало мутить. И в какой-то миг он даже захотел, чтобы Доран спустился к ним и прекратил это своей магией. Он. Или Эрик. Или кто другой…
Темнел мир. Дышал, как громадное морское чудище. Выдох. Вдох. И снова выдох, с шумом обдающий лицо ветром и брызгами. Волна, мрак, вечная глубина. И где-то далеко — гонг раскатом грома.
Глава 9. Исчезающий знак
Джейна из последних сил делала вид, что всё в порядке.
Служитель Ариан с женой завершили обряд, благословив их с Алексом вскинутыми над головой ладонями, соединёнными кончиками пальцев — жест защиты. Принесли два бокала насыщенно-терского красного вина, от пары глотков которого вело голову. И только Доран, не спуская глаз с Алекса, который чуть качнулся, направился к ним быстрым шагом.
Толпа обхватила их со всех сторон, дядя, тетушка, Танри и Бертвуд, матросы, Мейкдон — все бросились поздравлять, обнимали, касались плеч, и Джейна сильней обхватила Алекса, прижавшись к нему лицом. Похоже, только Доран понял, что что-то не так.
Быстро подойдя к ним, он коснулся сначала плеча Джейны, потом что-то шепнул очутившемуся рядом дяде и указал на дверь во внутреннюю комнату храма. Дядя только кивнул и вместе с ними дошёл туда. Кажется, все восприняли это продолжением обряда и вопросов не задавали. А кто-то уже шумел, предвкушая продолжение праздника.
Дверь закрыли. Внутри Доран усадил Алекса на тяжелый церковный сундук и обхватил руками за голову, подняв лицом к себе. Дядя молча встал у двери и опёрся о косяк, но Джейна опасалась встречаться с ним взглядом. Понял, не понял — сейчас неважно. Главное, чтобы Алексу стало лучше. И сейчас она была готова довериться хоть Серому, хоть самому Тёмному, лишь бы всё закончилось хорошо.
— Здесь я не могу… ничего не могу сделать, — Доран покачал головой и отступил.
Алекс тяжело откинулся назад, уперевшись затылком в стену, Джейна присела рядом. Дыхание у него было едва слышно, лицо побледнело, а на крепкой шее с выпирающим кадыком непривычно блестела серебряная цепь, зацепилась за вырез рубахи. Но не она была причиной — Джейна знала. Что-то с его магией началось ещё раньше.