Грудь

Рот Филип

Итак, разрешите мне закончить, вы, олухи и идиоты, упрямцы и скептики, друзья, студенты, родственники, коллеги, и все прочие незнакомцы, убогие и проклятые, вы все со

своими миллионами разных отпечатков пальцев и лиц, разрешите мне, мои друзья млекопитающие, закончить стихотворением Рильке, которое называется «Архаический торс Аполлона». Возможно, моя исповедь, рассказанная здесь без изъятий, правдиво и точно, по крайней мере прольет новый свет на гениальные строки Рильке, особенно на его увещевание в финальной строке, которое является вовсе не выспренным сантиментом, как то нам казалось ранее. Так что давайте еще раз вслушаемся в эти строки — вы и я:

Его чело останется для нас неведомым навек. Но нашим взорам явился торс — подсвечником, в котором огонь и трепет негасимых

глаз завинчены вовнутрь. Иначе ты не льнул бы, ослепленный, к ясной плоти его груди и бедер в развороте, где пряталась улыбка наготы. Иначе этот камень был бы мал, прозрачных плеч своих не удержал, не вспыхнул бы звериной шерсти ворсом и не сиял из каждого излома звездой во мрак. — Ты узнан этим торсом, он зряч. — Живи отныне по-другому [10]

10

Перевод В. Топорова.