Группа крови. Любовь Сапфиров
Шрифт:
Рано утром я покинула Дифду и переместилась в квартиру за элебуком для занятий. Там-то, я увидела на тумбочке в прихожей небольшую коробочку. Внутри оказались шоколадные конфеты и маленькая записочка. Интересно, кто автор этого милого и трогательного подарка? Развернула бумажку, чтобы прочитать: "Люблю тебя. Каус."
Мило. Я улыбнулась. Настроение поднялось сразу же, отодвинув на задний план наши разногласия, и тут же упало ниже плинтуса. Когда она очутилась в квартире? Наверняка, он оставил её до нашей последней ссоры. Рядом замигал
— Орейле?
— Вам звонил адвокат Егор Белый. Оставил голосовое сообщение.
— Включай.
— Добрый день, Евгения. Спешу вас порадовать — переговоры прошли успешно. Самыми крупными новостными порталами владеет один человек. Он согласен на сделку, но это потребует очень больших вложений с вашей стороны. Если согласны, подъезжайте ко мне в офис, чтобы уладить формальности. Если вас устроит, то в десять утра я буду вас ждать. Если нет, сообщите мне желаемое время.
Щелчок. Сообщение закончилось. Ну… Я ещё успеваю. Мои планы неожиданно изменились, и я поехала в юридическую контору, рискуя вылететь из университета.
Одетый с иголочки Егор встретил меня широкой белоснежной улыбкой.
— Вам надо подписать контракт и провести финальные взаиморасчёты. Вы уверены, что хотите остаться перед продавцом инкогнито?
— Более чем. Давайте бумаги.
Ближайшие полтора часа я читала бумажную копию договора купли-продажи, задавая вопросы по всем интересующим меня пунктам, пока не удовлетворилась результатом. Обмен правками произошёл быстро, и наконец пришло согласие на сделку от продавца. Скрининг радужных оболочек глаз, отпечатков пальцев навсегда подтверждающие согласие сторон по сделке, переброска денежных единиц из одного кармана в другой, и вот, ещё один шаг к восстановлению справедливости, в моей попытке помочь ни в чём неповинным людям.
Правда что делать дальше с такими серьёзными инструментами управления массами я не знала. Ключи доступа к любым данным и возможностям были в руках, но сама себе я казалась ребёнком. Это удручало.
— Знаете, Егор. Я нуждаюсь в доверенном лице, профессионале, который поможет мне управлять бизнесом.
Егор задумчиво смотрел на меня, попивая кофе из маленькой чашечки. Потом улыбнулся.
— Платить будете также щедро?
— Разумеется.
— Тогда можете рассчитывать на меня. У меня хорошее профильное образование, чтобы вести подобные дела. Есть свои люди, которые смогут держать всё под контролем.
— Хорошо, — я даже обрадовалась. — Тогда приступайте к делам, не откладывая.
— Идёт. Но вам придётся выдать мне доверенность на ведение дел.
— Конечно, — с радостью согласилась передать ему полномочия.
Пока Егор улаживал последние формальности, я сидела в размышлениях. Вся моя идея рассказать людям о линерах, Растабане, системе казалась мне утопичной. Но и не рассказать я не могла. Ведь всегда оставался шанс, что народное смятение, голосование покажут этому бесчувственному сапфиру Фациесу всю жестокость законов бессмертных. Может так получится пробить его сердце и наладить судьбы многих?
Очнулась я в момент,
— Евгения, скажите… — Он помедлил. — Какова конечная цель ваших действий?
— Знаете ли вы о проблеме линеров в нашей системе измерений?
— Вы понимаете, во что ввязываетесь, девочка? — он смотрел на меня пристальным, серьёзным взглядом. Знает. Конечно, знает.
— Вы боитесь, Егор? — прищурилась я.
— Не в моём характере. Но если усилия закончатся провалом, это грозит Растабаном всем. А то и смертной казнью.
— Ещё не поздно отказаться…
— Не поздно, — мужчина казалось выжидал чего-то. Его глаза вмиг погрустнели.
— Что? — с ним явно что-то происходило.
— Моя сестра влюбилась в фомальгаутца. Стоило огромных усилий оставить её здесь. У них родился ребёнок…
— Можете не продолжать. Интересно, сколько семей затронул данный бесчеловечный закон в измерениях?
— Факты скрывают. Но думаю, после открытия порталов, очень многих. Только в наше агенство ежемесячно обращаются по несколько человек.
— Тем более, нужно рассказать людям о происходящем.
— У нас нет доказательств. Ничего, что может вызвать у людей отклик для последующей волны протеста.
— Растабан, как измерение, открыт для выхода.
— Ка-ак? — Мужчина подался мне навстречу. — Откуда сведения?
— От Кауса Фациеса.
— Что-о? — Он откинулся на спинку дивана. Опешил от свалившейся на него информации. — Вы? И он? Конечно. Мне следовало догадаться. Деньги… Линеры… Но зачем? Почему?
— Мне пришлось много пережить и побывать не только на Растабане, но и на Менкаре. Увидеть всё, что происходит. И молчать у меня не получится. Из-за меня погиб человек. Очень хороший, настоящий учёный. Он поверил в меня. Когда-то он потерял свою дочь…
Наполненная горечью тирада жёстко, но основательно разрушала последние сомнения в моём решении. Надо хотя бы попробовать добиться справедливости.
— На Растабане есть свидетели. Можно сделать очерки, фотографии, видеозаписи, чтобы показать это всё здесь и в других измерениях.
— Я всё понял, Евгения. Я свяжусь с вами, как только поступит первая информация. Придётся провернуть очень много работы и задействовать все свои связи.
— Дайте мне расчётное устройство. Я перекину вам единиц на расходы.
Ещё действий, последние слова соглашения, и лучшие таланты слова в ближайшие часы начнут работу над статьями и репортажами. На скандальные темы о которых всегда умалчивалось из-за страха попасть под репрессии государственной машины. Пройдёт всего день или два, и всё изменится. В лучшую сторону. А пока… Нужно запастись терпением.
В университет я снова не попала. Второе предупреждение. Или третье? За такое могут и отчислить. Любопытно, а со мной это сделать они решатся? В любом случае, узнаю завтра. В хорошем настроении я вернулась домой. Оформление сделки и возвращение к вопросам линеров заставило меня вспомнить об Эльзе и понять, как я по ней соскучилась. Недолго думая, переместилась на остров.