Группа первая, (rh +). Стабильное неравновесие (сборник)
Шрифт:
– А если бы на весь мир громыхнуло! Ты об этом подумал, твою мать?! – вновь принялся орать костистый генерал. – Твое дело – студентов охранять, а ты?.. Героя из себя корчишь?..
– В том-то и дело, что я студентов охраняю! – крутанув желваками, ответил Сарматов.
Грузный генерал повернулся к костистому.
– Громыхнуло!.. А ни журналистского воя, ни нот, ни протестов! – сказал он и поднял вверх палец: – Проглотили!.. Почему?.. Не хотят расшифровывать эту базу?.. Не хотят!..
Костистый пожал плечами.
– Вы – разведка, вам виднее! –
Следом за ним по знаку грузного генерала салон покинул Савелов. Генерал расстелил на столике карту.
– Капитан, нарисуй, где у них что, – буркнул он.
– Вот отсюда река уходит на их территорию, – показал на карте Сарматов. – В двенадцати километрах по ней – казармы на пятьсот человек. В трехстах метрах на берегу – вилла. Это – штаб с оборудованием радиоразведки и космической связи. Четыре километра на север – склады боеприпасов. Добра на складах, похоже, лет на пять хватит.
– Охрана? – спросил генерал, оторвавшись от карты и глядя на Сарматова в упор темными въедливыми глазами.
– Усиленная. Вышки, телекамеры, собаки… Да, забыл – рядом со штабом вертолетная площадка и… бордель, – ответил Сарматов.
Генерал наклонился к нему ближе и произнес:
– Чтобы они вас, как котят, не передушили здесь, моих человек пятьдесят в этот бордель сводишь, а?..
– Нет! – покачал тот головой. – Десять – и моих…
Брови генерала взлетели вверх.
– Но два условия, – сказал Сарматов. – Первое: десять аквалангов, лучше американских, столько же автоматов «узи» с патронами, кило сто пластиковой взрывчатки с радиодетонаторами.
– Второе?.. – спокойно спросил генерал.
– Второе: вы меня не знаете, никогда со мной не разговаривали, ничего мне не приказывали…
Генерал бросил на него быстрый взгляд. Он замолк на некоторое время, видимо, обдумывая все «за» и «против». Потом, словно что-то для себя решив, спросил Сарматова:
– Когда… по первому условию?..
– Если б это сделали еще вчера, сегодня шестеро моих ребят были бы живы!
– Понял… – помрачнел лицом генерал. – Вертолет прилетит завтра на рассвете.
– Разрешите идти?
– Идите! – кивнул генерал и вновь устремил взгляд в иллюминатор.
Никарагуа. Северо-восточная граница
17 июля 1985 года
Сумерки опустились на сельву и на протоку, выводящую к основному руслу реки. Десять человек в аквалангах и костюмах для подводного плавания, укрываясь за кустами, направлялись по берегу протоки к реке. Внезапно идущий впереди Алан предостерегающе поднял руку, и все бросились на землю.
С протоки донеслись приглушенные голоса и плеск воды. Сарматов осторожно раздвинул ветви куста. Картина, представшая его взору, мягко говоря, его удивила: две нагие студентки сидели по горло в воде, одна стирала, а еще одна, обнаженная, длинноногая, делала на берегу гимнастику. При виде черной фигуры, появившейся из зарослей, «гимнастка» закричала, но Сарматов успел зажать ей рот рукой.
– Завтра
Сарматов отнял руку от лица девушки.
– Поняла, Скиф! – кивнула она.
– Я не Скиф, а Сармат!
– А я не Афродита, а Рита! – сказала «гимнастка» и, спохватившись, прикрыла наготу руками.
На их голоса из-за кустов выглянули остальные студентки.
– Брысь в лагерь, поганки! – крикнул Сарматов.
Подхватив одежду, студентки скрылись в сумерках сельвы.
Обшарив биноклем протоку и противоположный берег реки и не заметив ничего подозрительного, Сарматов махнул рукой. Десять черных фигур бесшумно погрузились в воду.
Резкий порыв ветра пронесся над сельвой, по глади реки пробежала рябь, которая стерла отражающиеся в воде сполохи вечернего неба. На реке расплылись круги от первых капель начинающегося дождя, и вскоре и река, и сельва скрылись за плотной завесой теплого тропического муссонного ливня.
После пронесшегося муссона ночная сельва и река живут загадочной и неведомой жизнью. Слышатся беспокойное бормотанье обезьян, вскрики ночных птиц, всплески воды и непривычные голоса диких зверей. Неожиданно в звуки ночной сельвы вплелась тихая джазовая мелодия. По берегу шли двое людей в камуфляжке с оружием. В руке одного был транзисторный приемник. Подойдя вплотную к берегу, они пристально стали вглядываться в темень над рекой, о чем-то говорили и громко смеялись, не замечая появившихся за их спинами двух черных фигур. Когда их безвольные тела опрокинулись на луговину у кромки воды, Сарматов, вытирая о траву нож, бросил Алану:
– Снимаем с них хламиды и переодеваемся!..
Оглядевшись, он подошел к стоящему в воде дереву и несколько раз ударил по его стволу. На стук, словно привидения, из воды появилось еще несколько масляно-черных фигур.
– Баллоны оставляем здесь. Запомните это место, ориентируйтесь по дереву! – сказал Сарматов. – Силин, где ты?..
– Тут я! – откликнулся тот, вытаскивая из воды на пару с Бурлаком тяжеленные рюкзаки.
– Переодевайся и обнюхай дорогу, как бы на мины не напороться! – приказал Сарматов и повернулся к обступившим его черным фигурам: – Все запомнили – обратно выбираемся, не дожидаясь друг друга! В случае большой дырки – пуля в рот!.. Ясно?..
– Ясно, командир! – ответили бойцы.
Через прибор ночного видения как на ладони проглядывалась вилла, стоящая на пригорке. Окна были закрыты жалюзи. Рядом стоял покрытый маскировочной сеткой вагончик, над которым возвышался лес антенн. Вилла со всех сторон была обнесена деревянным забором, затянутым поверху скрученной колючей проволокой. Над забором возносились к небу опоры с укрепленными над ними телекамерами. Рядом, за забором хорошо просматривалась разлинованная вертолетная площадка с дремлющим на шасси-салазках вертолетом. На фюзеляже вертолета красовалась звезда американских ВС.