Группа Тревиля
Шрифт:
Такие дела.
А вы ведь тоже всё про косметику, да про косметику?
— Ну, не совсем, хотя разводка на деньги схожая — выбили грант на кожу, занимаемся мозгом. Выбили грант на ногти, занимаемся эволюцией. Относимся с пониманием.
Знаешь, что говорил Генри Форд? А говорил Генри Форд, и это оставили нам в назидание, следующее: «Если бы я спрашивал у людей, что им нужно, они бы ответили: ещё более быструю лошадь».
Но эти разговоры кончились — разочаровал я Атоса.
И с тех пор мы не разговаривали на неслужебные темы.
Поэтому Атос
Походя я заметил, что у самостийников — новая смена. Их принимал сперва один СБУшник, [28] по совместительству мой добрый приятель и собутыльник. Однако с ним был какой-то подчинённый, так что я решил не подходить.
У украинского корпуса стоял «КАМАЗ» с откинутым задним бортом. Рядом с ним ругались двое, один привёз груз, а другой принимал его.
28
Служба безопасности Украины (Служба безпеки України) — спецслужба Украины, занимающаяся защитой государственного суверенитета, конституционного строя, территориальной целостности, экономического, научно-технического, оборонного потенциала Украины, а также информационно-аналитической деятельностью с целью содействия принятия решений руководством Украины.
— Семецкий, слышишь, Семецкий, ну где накладные, а? Где? Где накладные? Я убью тебя!
Второй угрюмо молчал, но когда я проходил мимо, угрюмо сказал:
— Ну убей, попробуй. Убьёт он…
Наконец всё стихло.
А в баре был дым коромыслом — действительно, приехала новая украинская смена. И там были две такие бабы, что я сразу забыл об Атосе, и даже о трёх убитых, что сегодня стали превращаться в неотъемлемые части Зоны. Скоро их подъедят грызуны или более крупный зверь. Крупный зверь при этом расшвыривает кости, и только по черепу спустя год можно будет угадать след человека.
Мы пили как проклятые, а я играл на гитаре.
Наконец все устали.
Я решил проводить одну из украинок — она была какая-то вся упругая как ластик и страшно меня заводила. Мы уходили последними.
Глава семнадцатая
А тогда над книгой, найденной на книжном развале он заплакал неожиданно для самого себя, потому что в этих строках он увидел чувство, которое было так нужно ему и которого он — за всю жизнь свою — так и не пережил, не ощутил.
За строчками этими он увидел все то, что он так явственно представлял себе, о чем он мечтал, но чего не имел — ни одной минуты.
Зона, 13 мая, Эрик Калыньш по прозвищу Палач. Жизнь с мечтой. Как устроена гипножаба. Плохо, когда тебе снятся львы, но жизнь разбудит всё равно.
Палач ходил один по Зоне.
Его боялись, ходил слух, что он заговорённый, и поэтому на него никто не нападал — кроме всякой нечисти, потому что тварям Зоны наплевать на слухи.
А вот мелким бандитам и бандитам крупным не было никакого резона воевать со сталкером-проводником Эриком Калыньшем по
Но самолюбие — такая вещь, на которой как раз проверяется настоящий авторитет. А настоящий авторитет никогда не допустит той ситуации, когда покажется смешным или уязвимым.
Поэтому настоящие короли рэкета и контрабанды делали вид, что они не замечают сталкера по кличке Палач, или даже давали понять, что он если не встроен в структуру их банды, то выполняет для них разовые поручения. А вот тех, кого вольный сталкер по прозвищу Палач раздражал и кто пытался смахнуть его с неуютных просторов Зоны как фигуру с шахматной доски, часто постигали разные неожиданные напасти.
К примеру, был такой непонятный человек со странной кликухой Владимирский Централ. И вовсе был он не из Владимира, и даже никогда не чалился в знаменитой пересыльной тюрьме, но вот как-то заработал на такую кличку. Владимирский Централ как-то хотел, чтобы Палач вёл его группу, а тот ни в какую. Не польстился ни на деньги, ни на процент, не подействовали на Палача угрозы и посулы. И попросил Владимирский Централ своих людей доставить ему, Владимирскому Централу, немного удовольствия.
Чтобы, значит, исчез этот человек в своём дурацком капюшоне и больше Владимирскому Централу не мешал тешить самолюбие.
А то уважаемому человеку очень обидно, когда оказывается, что его деньги теряют цену и что его угрозы для кого-то ничего не значат. И сумму назначил за это дело — неплохую сумму.
Да только никто за этой суммой не пришёл. Одного из охотников наказать Палача нашли через месяц. Увидели в воздушном пузыре на болоте — там он мог вечность жить как овощ, с выпученными глазами плавая в своей биологической тюрьме.
А другой охотник напоролся на мины прямо рядом с Периметром, хотя в минных полосах были давно проделаны проходы — и тайные, и официальные, и знали о них все.
А третий из вызвавшихся (впрочем, их и было-то трое), вовсе сгинул неизвестным образом. Зона ведь так устроена, что может съесть человека без остатка и даже не облизнуться. «Из дома вышел человек, с винтовкой и мешком, и в дальний путь, и в дальний путь отправился пешком — и вот однажды на заре вошёл он в тёмный лес, и стой поры, и с той поры исчез», — как сообщал нам один поэт по совершенно другому поводу.
Да и сам Владимирский Централ с тех пор как-то потускнел.
Неладно пошли его дела, истончились деньги его и расточились друзья его. И задул ему в спину ветер северный и было ему зла немерено. И нашли вдруг Владимирского Централа в сортире бара «Сталкер», а в голове его обнаружили дополнительное, кроме ноздрей, ушей и рта, отверстие. Отверстие это располагалось посреди лба, и было, как именно по этому поводу пишут милицейские протоколы, «несовместимо с жизнью».
А затем на Палача обиделся авторитет Исай Митрич, причём обиделся разом, быстро, в пьяном, надо сказать, виде. Потребовал Исай Митрич у Палача, чтобы снял тот с головы капюшон, потому что Исая Митрича это жутко раздражает. А уж как увидел Митрич, что желание его сразу не исполнено, так вынул заморскую волыну под названием «беретта» и, выделив сталкера-проводника по прозвищу Палач, тут же нажал на спуск.
Происходило это прямо у стойки бара, и поэтому человек двадцать были свидетелями, как оружие дорогое, надёжное, итальянской знаменитой работы, вдруг разорвалось у своего хозяина в руке.