Грустная история Васи Собакина
Шрифт:
И я отключился. Пусть поволнуется, поломает голову над тем, что означают мои последние слова. А то подумаешь — эта вечная уверенность, будто без нее в нашей семье никто и шагу ступить не сможет! Прожили мы без нее неделю, дай Бог, и еще проживем.
С этими мыслями я подозвал Бобика и Габи и поспешил домой — завтракать. В квартире меня ожидал сюрприз — сидела Элла. При виде меня она смущенно улыбнулась:
— Извините, Василий, что я к вам без предварительного звонка… Но вы сегодня утром не вышли с Габи на прогулку, вот я и разволновалась — вдруг что-то случилось. И решила сама вас навестить.
— Ходил, вот только что вернулся, — сказал я. — Просто вы нас не встретили… Парк-то большой! Но как вы меня нашли?
— Очень просто: дом вы мне показали, а номер
От слов «симпатичный мужчина» мне стало даже неловко — никто прежде так меня не называл. К счастью, Элла заметила свою болонку и радостно засюсюкала:
— Габи, девочка моя! Вот ты где! А я так по тебе соскучилась… Ты хорошо себя чувствуешь, лапочка, ничего не болит?
Болонка тявкнула что-то неразборчивое и пошла на свое место — на кресло. Бобик по уже устоявшейся привычке устроился рядом.
— Давайте я вас чаем угощу! — предложил я. — А заодно и поговорим…
Элла кивнула, и я проводил ее на кухню. Поставил чайник на плиту, а сам заглянул в холодильник — чем бы угостить нежданную гостью? Но внутри было хоть шаром покати. Элла заметила мое смущение:
— Спасибо, Василий, ничего не нужно! Я только что дома позавтракала.
— Ну, тем лучше, — жизнерадостно произнес я, — давайте просто пить, без закуски.
Я подождал, пока вода на плите забурлит, ополоснул кипятком чайник, засыпал в него заварку, залил наполовину водой и укутал полотенцем — пусть постоит, подышит, дойдет до кондиции. Элла с любопытством наблюдала за моими манипуляциями. Заметив это, я объяснил:
— Не люблю чай из пакетиков, если уж пить, то настоящий, а не мусор расфасованный. Поэтому и покупаю только листовой чай, натуральный. А заварка, прежде чем пить, должна хорошо настояться, иначе аромата не будет. Да и вкус не тот… Этому меня мама научила — как правильно заваривать чай.
— Я больше люблю кофе, — призналась Элла.
— Я тоже кофеман, но когда нахожусь дома и есть время, то предпочитаю делать чай. С ним, знаете ли, и разговор душевнее, и общение легче. Да и голова потом не болит, утром… Не то что от водки!
— Какой вы умелый, хозяйственный! — удивилась Элла. — Вот вашей жене повезло, наверное!
— Может быть, — согласился я.
Потом мы пили крепкий, ароматный чай и разговаривали. Оказалось, что Элла, при всей своей блондинистости, не такая уж дура. Точнее, совсем даже не дура и о многих вещах рассуждает весьма здраво — любая брюнетка позавидует.
— Чем вы занимаетесь? — поинтересовался я. — Ну, кроме обязанностей жены и хозяйки, разумеется…
— Я создаю своему мужу репутацию, поддерживаю имидж примерного семьянина и бизнесмена, — ответила Элла, задумчиво размешивая сахар в чашке. — Видите ли, мой супруг, Петр Федорович, человек очень хороший, но несколько — как бы это поточнее выразиться? — вспыльчивый и грубый. Он занимается крупным бизнесом, зарабатывает хорошие деньги, но порой бывает немного… несдержан. Он один из тех, кого американцы называют self-made man…
— Человек, сделавший себя своими руками… — вспомнил я институтский курс английского языка.
— Точно, — кивнула Элла. — Петр Федорович начинал с самых низов, был простым грузчиком, потом занялся торговлей, поднял свой бизнес, что называется, с нуля, а теперь торгует оптом зерном и мукой. Большие обороты, большие деньги… Нравы же в этой среде, если вы в курсе, довольно грубые, отношения весьма жесткие (конкуренция!), вот мой муж и бывает иногда слишком резок. Но для дела требуется, чтобы он часто на людях вел себя по-светски, по крайней мере, во время встреч с партнерами, вот я и сглаживаю острые углы его характера, усмиряю нрав… К тому же в его кругу принято, чтобы на важных мероприятиях бизнесмены были с женами, поэтому я выполняю еще и представительские функции. Так сказать, я — своего рода лицо его фирмы. Причем лицо мое должно быть всегда высшего качества — как и тот
— И вы согласились на это? — удивился я. — Вышли замуж, зная, что это брак по расчету, своего рода сделка купли-продажи?
Откровенные признания Эллы несколько удивили меня — я не привык к такой откровенности со стороны женщины, к тому же практически незнакомой.
— А что мне было делать? — горько усмехнулась гостья. — Кто я в то время была? Девочка из самой простой семьи, никто и ничто. Мама и папа — обычные госслужащие, не имеют ни особых денег, ни связей, ни положения в обществе. После школы я мечтала стать переводчицей, поступила с большим трудом в иняз (родители все деньги на репетиторов потратили) и даже закончила с красным дипломом… А потом мне сказали, что вакансий нет, и предложили работу в школе. Все хорошие места оказались заняты детками состоятельных родителей да внуками вузовских профессоров. Промучилась я в школе полгода и решила — все, хватит, здоровье дороже. С нынешними школьниками вообще с ума сойдешь, не только язык забудешь… Бросила педагогику и устроилась секретаршей в контору, потом перешла в другое место, в третье… Одновременно, чтобы прокормиться, бегала по частным урокам, с абитуриентами занималась. А потом мне некрупно повезло — одна институтская подруга уходила в декрет и порекомендовала на свое место. Это и оказалась фирма Петра Федоровича. Им как раз переводчик срочно требовался, чтобы с зарубежными партнерами переговоры вести. А у меня три европейских языка свободно… Сначала работала в офисе, потом начала с Петром Федоровичем за границу выезжать. Ну, и там, в гостиницах, сами понимаете… Петр Федорович сразу меня предупредил: «Мне нужна жена, чтобы все завидовали — красивая, стильная и, по возможности, глупая, чтобы в дела не лезла и бизнесу не мешала. Но при этом культурная и воспитанная — чтобы в свете не стыдно было показаться. Ты мне нравишься, так что давай, старайся — станешь такой, как я хочу, тогда женюсь!» Вот мне и пришлось приложить некоторые усилия, чтобы подстроиться под блондинку: перекрасилась (я вообще-то по жизни шатенка), лексику соответствующую изучила, гламурные журнальчики почитала, тряпки нужные купила… Петр Федорович остался очень доволен. «Молодец, — говорит, — теперь тебя можно и людям показать!» Вышли мы пару раз в рестораны, где его друзья собирались, продемонстрировал он меня, и те одобрили — классная телка, говорят, к тому же глупая, как пробка. Стопроцентная блондинка, женись, мол, нормально! Вот с тех пор я и играю роль богатой дуры и все выйти из нее не могу.
Элла тяжело вздохнула. Мне стало искренне жаль девушку:
— Почему же вы не перестанете играть, если так надоело?
— Так Петр Федорович меня сразу же бросит, — горько усмехнулась Элла, — у него определенные представления о спутнице жизни. Супруга — это украшение мужа, приложение к его богатству и статусу. Не буду я соответствовать теме — он тут же найдет замену. Желающих же, поверьте, море! Он свистнет — мигом набегут!
Я поверил — сам знал, что найдется достаточно девиц, готовых хоть сейчас поменяться с Эллой местами. Богатый муж, упакованная по полной программе жена, светские удовольствия и развлечения… И работать не надо! Не замужество, а сказка. Вот только в данном случае оно обернулось золотой клеткой…
— А что я без него? — продолжила гостья. — Ни опыта работы, ни денег особых, ни бриллиантов с жемчугами… Петр Федорович всегда говорит: «Нечего тебя баловать, деньги в дело вкладывать надо, а не в стекляшки да безделушки!» Наверное, он по-своему прав… Вот и получается, что, если уйду от него, ни с чем останусь. На что жить буду? К тому же языки уже забываться начали…
Элла еще раз вздохнула:
— А самое печальное, что Петр не хочет детей, говорит, рано нам еще. Вот, мол, заработаю побольше денег, скоплю настоящий капитал, тогда уедем навсегда за границу и заживем в свое удовольствие… Подожди, мол, еще несколько лет. А что ждать-то? Годы-то идут, и я, между прочим, моложе не делаюсь. Да и вообще — давно уже не девочка…