Грустная книга
Шрифт:
Я позвонила Сереже, и он привез ко мне Ксению Александровну и Люсиного немецкого племянника. Им удалось приехать на погребение урны. Ксения Александровна, плача, все пеняла мне за то, что я не сообщила ей о болезни Люси, но кто же мог знать!
Смерть Елены Сергеевны была для меня невосполнимой утратой. Помню, я написала письмо Нине Львовне Дорлиак — они с Рихтером были далеко, на гастролях. Как мне потом рассказывали, Святослав Теофилович, узнав о смерти Люси, замолчал надолго.
Вместо послесловия
С осени 1970 года в нашем театре
Ефремов окончил нашу Школу-студию. По какой причине его после Школы не пригласили во МХАТ, мне неизвестно, но думаю, что все от того же отсутствия согласия в нашей коллегии и дирекции. И Ефремов ушел в Детский театр, где играл много и успешно.
В то трудное для театра время еще шли по инерции крупные старые спектакли, но как бы уцененные, со многими заменами, а новых значительных пьес просто не было. Оставшаяся режиссура театра и большая часть актеров с пристальным вниманием следили за рождением «Современника», тем более что почти вся его труппа состояла из выпускников Школы-студии, и вся напряженная, очень трудная работа молодых проходила, главным образом, по ночам, в репетиционных помещениях филиала и на его сцене.
«Современник» открылся, набирал силу и скоро стал любимым театром Москвы, властителем дум молодежи 60-х годов. Таким образом, выбор Олега Николаевича Ефремова на должность «Главного» стал закономерным.
Большая заслуга Ефремова в том, что он нашел для наших замечательных «стариков» нужную пьесу. Для меня дорогой памятью этого времени стал спектакль «Соло для часов с боем» по пьесе Заградника. В этом спектакле был идеальный ансамбль «стариков» второго поколения Художественного театра: Андровская, Грибов, Яншин, Станицын и Прудкин. Выпускал спектакль Олег Николаевич Ефремов.
Сроки выпуска были короткими, и еще на публичной генеральной мы слышали, как они трогательно шепотом подсказывали друг другу текст. «Старики» были очень взволнованы — они как бы держали свой последний экзамен.
Ольга Николаевна Андровская и Михаил Михайлович Яншин были уже смертельно больны. Вскоре после премьеры их обоих привозили на спектакли из кремлевской больницы, и даже врачи, вначале категорически запрещавшие им играть, поняли: артиста нельзя остановить, нельзя ему помешать быть на сцене, пока держат ноги.
То же самое было потом и со Станицыным. Его увезли со спектакля — он потерял сознание, сойдя со сцены. Смертельно заболел и мой дорогой друг Алексей Грибов.
Пытались играть «Соло» с дублерами — ведь только Прудкин остался. Но вскоре спектакль угас. К счастью, он снят на пленку, и его много раз показывали по телевидению.
Мне жаль, что, несмотря на счастье выбранного мною пути и работы в самом прекрасном театре, который я застала еще в зените славы, на счастье встреч со многими замечательными людьми, о которых молодежь может знать только из литературы, в этом моем рассказе много грустного и даже тяжелого: трагическая потеря всех близких, война, уход из жизни многих
И вот я живу, стараюсь быть полезной и всегда буду желать театру крупных свершений, прямого пути, а главное, преданности делу, которому отдали жизни его создатели и все, кто был с ними.
Иллюстрации