Груз для Слепого

Воронин Андрей Николаевич

В ожидании объявления рейса Глеб прошелся по залу терминала. Больше всего его умилил столик с вывеской «Товары в дорогу». Среди детективов, бульварных романов, упаковок с разноцветными, всех цветов радуги, презервативами, капиллярных ручек отыскался и совсем уж экзотический экземпляр – пневматический пистолет. Бери и тут же отправляйся с ним в кармане на паспортный контроль.

Не соблазнившись такой покупкой, Глеб направился в бар, где и просидел за чашкой кофе оставшееся время. Когда на табло вспыхнули зеленые буквы, извещавшие о начале регистрации, Глеб, взяв свой кожаный портфель, отправился к стойке. Он аккуратно заполнил декларацию печатными

буквами.

«Графологу придется попотеть», – усмехнулся Сиверов.

Глеб благополучно миновал все кордоны, отделявшие его от вместительного накопителя, в котором находилось уже человек пять, наивно полагавших, что сегодняшним вечером они попадут в Стокгольм Сиверов устроился в красном кожаном кресле и, взяв со столика латвийскую газету, принялся проглядывать фотографии – прочитать статьи он мог, а вот понять смысл прочитанного – нет. Наконец-то можно было снять перчатки – здесь отпечатки пальцев никто искать не станет Пассажиры потихоньку прибывали Глеб, не опасаясь, что кто-нибудь заметит, как он пристально разглядывает вновь прибывших, внимательно изучал их. Его глаза надежно скрывались под очками с фотохромными линзами, на которые для надежности было нанесено металлическое напыление.

«Неужели Крапивин просчитался?» – забеспокоился Глеб Сиверов Среди пассажиров не оказалось никого, кто хотя бы отдаленно напоминал братьев Петуховых. Солидные отцы семейств, их жены, пара старушек с внучатами: родители наверняка отправились в более теплые края, а стариков и малолеток, чтобы им не было обидно, решили вознаградить полетом в Скандинавию – поближе и подешевле.

И тут Сиверов облегченно вздохнул. Последними миновали барьер, преграждавший вход в накопитель, двое С первого взгляда, даже если бы Глеб раньше и не видел их фотографий, было понятно – братья. Наглые, мордатые, оба с коротко стриженными усами. Темно-малиновые пиджаки с золотыми пуговицами, по-военному блестящие дорогие ботинки. Наверняка владельцам этих ботинок не пришлось и шага ступить по снегу.

Машина встречала их у крыльца дома и высадила у самого входа в аэропорт.

– Артур и Станислав Петуховы, – проговорил себе под нос Сиверов.

«Держатся они молодцом, не нервничают. На их месте я вел бы себя так же. А чего им беспокоиться? Груз везут не в своем багаже, а спрятанным в обшивке самолета. Если что – с них и взятки гладки».

Глеб Сиверов просчитался. Артур Петухов, бывший российский гражданин, бывший военный все-таки нервничал. Он тут же направился к стойке бара и заказал себе сто граммов коньяка. Брат пить не стал, а принялся внимательно разглядывать всех собравшихся в накопителе. Его почти не интересовали старушки, женщины, дети, подозрительно он смотрел исключительно на мужчин, дольше других разглядывая Глеба Тот сидел, поставив на колени кожаный портфель, и время от времени бросал на Станислава Петухова незаметные взгляды, наклонив голову так, будто читал газету.

«Здоровые, сволочи, – подумал Глеб о братьях Петуховых – С первого взгляда понятно: жалость, порядочность для таких – пустые слова».

Объявили посадку. В накопителе началось движение. Глеб пропустил впереди себя разношерстную заждавшуюся толпу и двинулся следом за братьями Петуховыми. Те оказались немногословными.

– Хрень какая, – говорил Артур, брезгливо поглядывая на семенившую впереди него старушку с внучкой, будучи уверенным в том, что она ни слова не понимает по-русски.

– Плесень, – отвечал Станислав, покрепче сжимая ручку кейса-атташе. – Туда же прется.

Артур все-таки дождался, когда

выйдет на улицу, и, прикрыв правую ноздрю пальцем, зычно сморкнулся в мокрый снег.

Гармошка, по которой пассажиры должны были заходить в самолет прямо из терминала, бездействуя, распростерлась в воздухе над головами идущих пешком к самолету людей.

– Тоже мне, Европа долбаная! – возмущался Артур, освобождая от соплей вторую ноздрю.

– Лабусы… – коротко отреагировал Станислав, поддерживая тему.

Глеб пока молчал, решив отыграться на братьях немного попозже.

У трапа самолета вновь последовала проверка документов. Но и тут обошлось без приключений. Место у Сиверова оказалось не очень удачным – в самой середине салона. Оно было подходящим для путешествия, но не для того дела, которое задумал Глеб.

Лишь только Сиверов успел устроиться у иллюминатора, радуясь тому, что выход в проход ему открыт, как выяснилось, что старушка с внучкой перепутали места, и стюардесса латышского экипажа неназойливо потребовала от них занять кресла, указанные в билете.

– Вам будет лучше у окна, – Глеб уступил свое место и занял крайнее, поближе к проходу.

– Вы так любезны.

Братья Петуховы сидели в начале салона перед откидным столиком. Когда трап отъехал и дверь закрылась, Глеб обернулся: хвост самолета пуст, никого из охраны на задних креслах не было. Советские времена прошли, и кэгэбиста с пистолетом в последнем ряду не оказалось.

Ожидать взлета почти не пришлось. После короткого объявления самолет вырулил на посадочную полосу и, разогнавшись, взмыл в затянутое легкими облаками небо. Сиверов дождался, пока лайнер наберет высоту, отстегнул ремень и, проследовав в хвост самолета, заперся в туалете. Глеб не спеша отбросил клапан портфеля, вытащил сверток. Содержимое свертка он разложил на узкой полочке перед зеркальцем – куски мыла, проводки, прищепки, канцелярские кнопки.

– Прямо напасть какая-то, – пробормотал Глеб, – снова придется сидеть на унитазе.

Проковыряв штопором перочинного ножика гнезда в кусках хозяйственного мыла, он вставил туда по половинке металлического корпуса шариковой ручки, укрепил внутри них проводки, замазал мыльными крошками. После чего приступил к самой ответственной части – изготовлению бутафорского взрывного устройства: сжал деревянную прищепку между большим и указательным пальцем, разведя зажимы в стороны, а затем прикрепил к каждой из половинок по канцелярской кнопке с прикрученными к ней проводками. Полязгал прищепкой – кнопки весело стучали, соприкасаясь одна с другой. Куски мыла Глеб аккуратно завернул в желтую бумагу, стянув ее скотчем, и тщательно вымыл руки, склонившись над умывальником. Приспособления легли в прозрачный полиэтиленовый мешок.

С портфелем в руках Глеб вернулся на свое место. Полет проходил без каких-либо накладок. Сиверов посмотрел на часы: минут через пять пора начинать, самолет окажется на самом коротком расстоянии от настоящей цели полета – Санкт-Петербурга.

Старушка старательно что-то рассказывала своей внучке по-латышски. Глеб пытался выловить в словесном потоке знакомые ему слова, но все равно смысл от него ускользал. Братья Петуховы – Артур и Станислав – успели, пока Глеб возился в туалете, поставить на столик бутылку коньяка и выпить около половины содержимого. Пили они из небольших пластиковых стаканчиков, закусывая принесенными стюардессой бутербродами. Лица у обоих раскраснелись, на лоснящихся губах появились самодовольные улыбки, братья и не подозревали, какой подвох готовит им Глеб Сиверов.