Груз семейных ценностей
Шрифт:
– Как ты вырос! – подхватила ребенка Настя. – Какой большой Илюша! Совсем взрослый!
– Надолго приехала? – спросила Алина.
С Настей ей было бы повеселее, по крайней мере, было бы с кем словом перекинуться. А то одни старики рядом.
– Нет, – сказала Настя. – Сережа работает, ему тяжело из Москвы ездить.
– Жалко.
– Настя, – влезла в разговор Маша. – Неизвестно, кто?..
– Нет, – быстро ответила Настя.
– Кто, кто! – возмутилась Алина. – Ясно, что какой-нибудь бандит! Сейчас как раз из тюрем выходят, кого в девяностые
– Ирина Леонидовна такая хорошая была! – Маша по-старушечьи сложила ладошки под подбородком и вздохнула.
– Хорошая, – подтвердила Алина. – Дай мне молоко и сосиски!
Сосисками питаться нельзя, Алина знала, но очень уж не хочется для себя готовить.
– Я, когда в последний раз ее видела… – Маша полезла в холодильник, достала связку сосисок. – Она у меня спрашивала, как в больницу пройти.
– В какую больницу? – насторожилась Настя.
Ира никогда не жаловалась на здоровье.
– Здесь одна больница, – поморщилась Алина. Она не любила пустых вопросов.
– А зачем ей больница, не сказала? – Настя перегнулась через прилавок.
– Кого-то хотела навестить. А кого, не знаю.
Это знала Алина. Только не могла никому рассказать.
– У меня есть знакомая медсестра, – сказала Алина. – В больнице работает. Оля Сидоркина. Знаешь ее? – повернулась она к Маше.
Маша покачала головой. Поселок большой, почти как район Москвы. Всех знать невозможно.
– Позвоню сейчас Ольке, – решила Алина.
Как хорошо было бы, если бы она ничего не знала!
Телефон не ответил. Алина набрала номер еще несколько раз и пообещала Насте, что обязательно дозвонится.
Когда уходили с Настей из магазина, туда заглянула компания из трех молодых парней. Машка заулыбалась, заговорила с ними, с Алиной и Настей даже не попрощалась.
Алина ее понимала. Сама когда-то, стоя за этим же прилавком, на дачников мужского пола поглядывала с надеждой. Правда, прилавок тогда был другой, деревянный. Сейчас в магазине все сделано как в Москве, из пластика.
Славу она приметила не сразу. Невысокий парень приезжал на велосипеде и не оставлял его, как другие, у крыльца, а затаскивал внутрь, чем Алину порядком раздражал. В огороженном поселке велосипеды с улиц не крали.
Это потом она узнала, что у Славы просто такой характер. Не бросай грабли на участке, говорил он Алине, и она послушно уносила грабли в сарай, точно зная, что их сельхозинструмент никому не нужен. Даром начнет навязывать соседям – не возьмут.
Однажды он подарил ей ветку сирени. Алина уже тогда понимала, что подарил просто так. Сорвал зачем-то, а потом не знал, куда ее деть. Она зарылась лицом в ароматную влажную гроздь, вдыхала изумительный запах и смотрела на Славу со щенячьей благодарностью. По крайней мере, надеялась, что щенячья благодарность у нее хорошо получилась.
Ветку она выбросила по дороге домой. Не тащить же ее в дом, если своей сирени вдоль забора полно.
Через месяц Слава зашел в магазин хмурый и задумчивый. В тот раз он был без велосипеда,
– Неприятности? – участливо спросила Алина.
Больше никого в магазине не было, иначе она не полезла бы с такими вопросами.
– Заметно? – усмехнулся он.
– Нет, – твердо сказала Алина. – Не заметно. Но я заметила.
Ему хотелось с кем-то поговорить. Теперь она знала, что неприятности Слава не любит переживать один. Его надо успокаивать, в него надо вселять уверенность. Характер такой.
Впрочем, она знала и другое. В серьезных случаях Слава действует решительно.
Тогда у них в фирме проходила реорганизация, и Слава боялся, что ему не дадут должность, которую он хотел получить. Отсутствие должности он воспринимал как смертельное унижение.
– Господи, какая ерунда! – искренне говорила продавщица Алина. – Тебя обязательно повысят! Вот увидишь! А если нет, то и черт с ними. Напиши резюме, и получишь полсотни предложений!
Она все говорила правильно. Слава стоял, облокотившись о прилавок, и она знала, что уходить ему не хочется. Он ушел, когда в магазине появилась старушка-покупательница.
Этот разговор ничего не значил, но Алина потом вспоминала, как Славе не хотелось от нее уходить, и воспоминание было приятным. А сам он после этого казался ей очень близким. Другом.
Тогда она не надеялась, что Слава на ней женится. Она даже не думала об этом.
Все изменилось, когда произошло то, о чем они с мужем никогда не говорили.
Алина с Настей еще поболтали, стоя на дороге у своих, расположенных напротив друг друга, участков. Потом Илюша закапризничал, и Алина пошла домой, пообещав Насте, что обязательно свяжется с медсестрой Олей.
С мокрых кустов на шею капнула вода, стало холодно, противно. Алина включила обогреватель, села на пол, чувствуя поток теплого воздуха.
– Сейчас искупаемся и баиньки, – сказала она Илюше. – Я буду читать тебе сказку. Хорошо?
По подоконнику опять застучал дождь. В такую погоду хорошо и уютно сидеть дома. Плохо только, что хорошо и уютно ей не бывает, когда Слава не приезжает даже в выходные.
Она знала – муж никогда ее не бросит. Не бросит потому, что она сумела стать его опорой в жизни, и он хорошо это понимает. А еще потому, что их накрепко связало то, о чем они старались не помнить.
Слава ее не бросит. Все образуется.
Они вместе вырастят Илюшу, и сын никогда не будет представлять, что такое нищета.
Нужно только не забывать, что она обязана быть сильной.
Виктор Федорович не ожидал, что сможет на какое-то время забыть, что Ирины больше нет, но это ему удалось. Генерального директора фирмы ночью увезли на «Скорой» с тяжелым сердечным приступом. Виктор Федорович сначала долго успокаивал жену генерального, позвонившую, когда он только отпирал свой кабинет, а потом ему пришлось заниматься текучкой, от которой генеральный его давно уже освободил.