Грузинские народные сказки. Сто сказок.
Шрифт:
– Эй, мертвецы, старые и новые! Слушайте – в небе новый храм строится, вставайте все кирпичи носить. Старым мертвецам носить по сто, новым – по двести.
Подумал лентяй: «Мне и пяти кирпичей не поднять, какого черта я им по двести носить буду?» Вскочил и давай бежать из церкви.
С тех пор не думает он ни умирать, ни свиных окороков просить, да и на боку больше не валяется. Стал он работать, и зажили муж с женой счастливо и богато.
Мор там, пир здесь. Отсев там, муке здесь. Сказителя, слушателя От мора спаси.Сирота
Было то или не было – жил бедный сирота, ничего и никого у него не было. Раздобыл он однажды зерна и отнес на мельницу молоть. Пришел на ту же мельницу один безбородый обманщик, тоже принес зерно. Смолол сирота свое зерно. Собрался уходить, а безбородый обманщик ему:
– Пойдем вместе.
– Пойдем, – говорит сирота.
Пошли. Идут.
– Знаешь, что? – сказал безбородый.
– Что?
– Давай мою муку замесим, твою подсыплем; а твою замесим – мою подсыплем.
– Очень хорошо, – говорит сирота.
Замесили тесто из муки обманщика, подсыпали муку сироты, испекли славный румяный хлеб. Посмотрел на хлеб безбородый и говорит:
– Давай поспорим: кто лучше солжет, тому и хлеб достанется.
– Хорошо, – говорит сирота.
– Был у нас гусь один, – начал безбородый обманщик, – его еще мой дед вырастил. Такой это был гусь чудесный: какая бы работа ни была – в доме ли, в поле ли, пахота ли, косьба ли, – со всем он один управляется. Сяду, бывало, на него и поеду: то полем прокачусь, то в горы поеду. Вот однажды едем мы полем. Вдруг, к несчастью, шакал – бросился на нас и вырвал у моего гуся весь бок. Упал гусь, умирает. Догадался я, срубил дерево, сплел из веток плетенку и залатал ему бок. Вскочил гусь, сел я на него, и поскакали домой… А теперь твой черед, сиротинка.
Начал сирота:
– У моего отца был пчельник в сто ульев. Отец каждый день, бывало, обходил его и всех пчел пересчитывал. Вот сосчитал он однажды – не хватает одной пчелы. Тотчас бросились все туда-сюда, – ищут, никак пропавшей пчелы не найдут. Узнали, что застряла пчелка за морем – сломала ножку, поймали ее там какие-то разбойники, запрягли в плуг, и пашет бедная пчелка им землю. Пришел туда мой отец, увидел, рассердился очень: «Как! Кто вам дал ее?» Не уступают те. Схватил отец за ухо пчелку и тащит ее. Оторвалась у пчелки голова и осталась в руках у отца. Достал отец орех из кармана, помазал пчелке шейку и привязал голову. Выросло из пчелиной шейки большущее ореховое дерево. Росло, росло дерево, столько на нем орехов, столько – только и делаем, что сбиваем их да носим продавать. Пристала к этому дереву ворона, все орехи сгрызла. Бросил отец ком земли в ворону, застрял ком на дереве. Вырос ком, вытянулся, раскинулось на дереве огромное поле – хоть паши, хоть сей. Разбили мы на нем виноградник, вытянулась лоза, налилась ягодами, да какими – даже врагу весело смотреть. Висит виноград гроздьями, да все пунцовыми. Мы ждем – вот-вот собирать начнем, как вдруг, откуда ни возьмись, появилась шакал-лиса, разнесла весь наш виноградник, все съела, все уничтожила – совсем нас разорила. Решил я: «Пойду-ка, подстерегу, поймаю и задам ей – хвостом камни заставлю кидать, узнает она меня!» Сказано – сделано. Отыскал я лазейку, сквозь которую лиса в виноградник пробиралась, сел, жду; смотрю, идет кто-то, шумит. У меня сердце от страха лопается: сам дрожу, сам радуюсь, жду, вот-вот шакал-лису увижу. И вправду, появилась шакал-лиса.
– А что же написано на тех бумагах? – перебил безбородый обманщик.
– Сироте – хлеб, а безбородому – сор.
Достался хлеб сироте.
Про крестьянина и старосту
Жил один крестьянин. Была у него красивая жена. Жена крестьянина со старостой шашни завела. Знал про это крестьянин, но молчал.
Пришел однажды крестьянин домой и говорит жене:
– Там на базаре мед появился, поди купи, только смотри – не покупай ослепляющего меду, тем медом человека ослепить можно. «Эге, – подумала жена, – теперь-то я знаю, что делать. Куплю этот мед и ослеплю мужа».
Пошла она к продавцу:
– Нет ли ослепляющего меду?
– Есть, – говорит продавец, – сколько угодно! Купила жена полный горшок меду и отнесла мужу.
– Не взяла ли ослепляющего? – спрашивает муж.
– Нет, – говорит жена.
Сел муж, принялся за мед.
– Горе мне! Слепну, слепну! – кричит. – Ах ты, проклятая, что же ты ослепляющий мед принесла?
Радуется жена: теперь муж ничего видеть не будет.
– Все равно уж слепну, так уж хоть доем мед, чтобы другой кто не ослеп, – говорит муж и один вылакал полный горшок меду.
Пошла жена к старосте, говорит:
– Ослепила я мужа, теперь наше время, приходи, никто нам не помешает. Пожаловал староста. Зарезали хороших, жирных кур. Не хватило жене воды, выбежала из дому, а староста прилег и задремал. Встал муж, взял кипяток, влил спящему старосте в глотку – задохнулся староста.
Пришла жена, наварила кур, сготовила ужин, подошла к старосте и будит его:
– Вставай ужинать.
Мой враг пусть проснется, как он проснулся! Перепугалась женщина, стала просить мужа:
– Что хочешь бери, только возьми этого старосту и брось его куда-нибудь в воду.
Встал муж, взвалил мертвого старосту на спину и потащил его домой. Донес, втащил на балкон и кричит басом, словно сам староста:
– Эй, жена, отворяй двери!
– Ах, ты, такой-сякой, напьешься – бежишь к другой, а протрезвишься – так домой плетешься? Сиди там у дверей – и не открою, и рукой не двину.
– Открывай, а то упаду с балкона! – кричит крестьянин.
– И прекрасно, падай на здоровье.
Бросил крестьянин старосту, загрохотал тот с лестницы и ударился о порог, а крестьянин отошел и спрятался недалеко. Выбежала жена, видит – убился староста, и давай кричать:
– Горе мне! Я его убила, что теперь будет, несдобровать мне за это.
Вышел крестьянин.
– Что ты кричишь, убиваешься? – сам будто ни при чем.
– Так и так, – плачет жена старосты, – я виновата в его смерти, помоги, спаси меня.
– Дай две тысячи – унесу его, – говорит крестьянин.
Что делать, дала ему жена старосты две тысячи. Взвалил крестьянин старосту на спину и поволок к мельнице. Закрыл воду, поставил старосту, как живого, на ноги, опер его руками о перекладины колес, сам отошел и спрятался.
Стала мельница, выбежал мельник, увидел старосту. «А, это ты закрыл мне воду!» – хватил его дубинкой и с ног свалил. Упал староста, не двигается, посмотрел мельник – убит человек, и давай кричать:
– Что это за несчастье на мою голову!
Вышел крестьянин: