Грузинский эксперимент: забытая революция 1918–1921 гг.
Шрифт:
В августе 1892 г. Жордания, которому к тому времени исполнилось 24 года, вернулся в Грузию. Здесь он и двое его близких друзей основали первую в стране марксистскую организацию под названием «Месаме-даси» («Третья группа»). Группа впервые собралась в декабре того же года в селении Зестафони (Западная Грузия), организатором выступил Ниношвили.
На тот момент она еще оставалась под влиянием народничества, и поначалу попытки Жордании убедить товарищей перейти на позиции марксизма не имели успеха. Тогда он написал работу под названием «Экономический прогресс и национальный вопрос», которая содержала всеобъемлющий анализ ситуации в Грузии с марксистских позиций. Представив этот текст на собрании группы в Тифлисе в феврале 1893 г., Жордания получил единодушную поддержку и выдвинулся в организации на руководящую роль. Но исполнить эту роль ему помешали обстоятельства.
Спустя
В Швейцарии молодой грузинский марксист общался с русскими эмигрантами, в том числе с Георгием Плехановым и Верой Засулич. Спустя два года он прибыл в Париж, где повстречался с пламенным французским социалистом Жюлем Гедом и зятем Маркса Полем Лафаргом. Жордания побывал и в Штутгарте, где нанес визит Карлу Каутскому, ставшему ярым сторонником молодого грузинского социалистического движения.
«Каутский, – вспоминал Жордания, – произвел на меня глубокое впечатление своей скромностью, простотой, ясностью ума и огромной эрудицией». В Германии Жордания познакомился и с такой колоритной фигурой, как Александр Гельфанд – известный под псевдонимом Парвус, он впоследствии содействовал попыткам германского верховного командования подтолкнуть Россию к выходу из Первой мировой войны, используя большевиков во главе с Лениным. В 1897 г. Жордания поселился в Лондоне, где, подобно Марксу, регулярно посещал Британский музей. Британская столица произвела на грузинского социалиста благоприятное впечатление – так, в одной из своих заметок для тифлисских газет он описывал контраст между лондонским «бобби» и российским городовым.
По возвращении в Грузию в 1897 г. Жордания вошел в руководство Социал-демократической партии, выросшей из «Месаме-даси» [16] . Пребывание Жордании и других грузин в Европе не прошло даром – организация окончательно перешла на марксистские позиции. Как следствие, в своей работе социал-демократы переместили акцент с крестьянства на немногочисленный, но растущий городской рабочий класс Грузии, бросив все силы на создание просветительских кружков и организацию забастовок в Тифлисе, Батуме и других городах.
16
Впоследствии Социал-демократическая партия была тесно связана с меньшевистским крылом Российской социал-демократической рабочей партии. Поэтому на страницах этой книги термины «меньшевики» и «социал-демократы» в грузинском контексте будут использоваться как синонимы.
Казалось, для Жордании жизнь в деревне Ланчхути осталась далеко в прошлом. Но мало кто мог предположить тогда, что всего через несколько лет социал-демократы возглавят широкомасштабную революционную борьбу, которую будут вести не промышленные рабочие, а «масса невежественных мужиков» в родной для Жордании Гурии.
2. Репетиция
За почти семьдесят лет, прошедших с момента публикации «Манифеста Коммунистической партии» до русской революции 1917 г., лишь дважды социалисты захватывали политическую власть и пытались воплотить в жизнь свой общественный идеал. Первым таким примером была Парижская Коммуна 1871 г., которую Маркс и позднее Ленин называли прообразом социалистического общества будущего. Вторым – «Гурийская республика» 1902–1906 гг., получившая широкую известность в то время и совершенно забытая сегодня [17] .
17
Лучшая на сегодняшний день работа о Гурийской республике принадлежит профессору Стивену Ф. Джоунсу: Jones S. F. Marxism and Peasant Revolt in the Russian Empire: The Case of the Gurian Republic // Slavonic and East European Review. 1989. Vol. 67. No. 3; см. также его книгу: Idem. Socialism in Georgian Colors: The European Road to Social Democracy 1883–1917. Boston, 2005. Наиболее яркое свидетельство очевидца – книга итальянского журналиста Луиджи Виллари: Villari L. Fire and Sword in the Caucasus. L., 1906.
В этом нет ничего удивительного. В 1871 г. столица Франции воспринималась,
Сегодня значение Парижской Коммуны несколько поблекло, но тогда, в 1871 г., и в последующие десятилетия она считалась переломным моментом в истории. II Империя Наполеона III в ходе короткой войны потерпела поражение от Пруссии, император оказался в плену у немцев, и во Франции была провозглашена республика. Но в беспокойном Париже народ взял власть в свои руки и начал невиданный прежде эксперимент по созданию демократии участия [18] .
Парижская Коммуна управлялась советом, соединявшим законодательные и исполнительные функции, члены которого могли быть в любой момент отозваны избирателями. За короткое время она провела ряд реформ, включая запрет ночной работы в пекарнях и отделение церкви от государства, разрешила рабочим брать под свой контроль предприятия, брошенные владельцами. Коммуна просуществовала всего 72 дня и закончилась «кровавой неделей», когда в боях с войсками Французской республики около 10 000 коммунаров погибло, защищая свой эксперимент по созданию общества социальной демократии.
18
Работа Маркса «Гражданская война во Франции», статьи и обращения, написанные им в то время, до сих пор сохраняют свою значимость как критический анализ Парижской Коммуны.
Хотя Маркс высоко оценивал вождей и мучеников Коммуны, сами они по большей части не являлись марксистами. В последующие месяцы и годы правая пресса активно муссировала тезис о роли в парижских событиях Маркса и основанного и руководимого им Первого Интернационала. Но, по собственному признанию мыслителя, в действительности он не оказал на эти события большого влияния, тем более – не руководил парижскими коммунарами.
Это не помешало Марксу воздать должное их героизму и подчеркнуть всемирно-историческое значение смелой попытки создать новое общество. Его близкий друг и соратник Фридрих Энгельс в одной из своих работ использовал пример Парижской Коммуны для ответа критикам концепции «диктатуры пролетариата». Энгельс хотел показать: Маркс, у которого само это выражение встречается всего несколько раз, никогда не призывал к чему-то, что напоминало бы диктатуры его времени – не говоря уже о тоталитарных режимах XX века. «Диктатура пролетариата» в понимании Энгельса подразумевала свободные выборы, подотчетное правительство, свободу слова и собраний. Спустя двадцать лет после поражения Парижской Коммуны он писал: «Хотите ли знать, милостивые государи, как эта диктатура выглядит? Посмотрите на Парижскую Коммуну. Это была диктатура пролетариата» [19] .
19
Энгельс Ф. Введение к Гражданской войне во Франции // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 22. С. 201.
Не прошло и десяти лет после написания Энгельсом этих строк, как в 3000 километрах от Парижа возникла Гурийская республика, во главе которой стояла ортодоксальная марксистская партия. С точки зрения теории и практики марксизма, эта попытка была даже важнее Парижской Коммуны. И, в отличие от последней, эксперимент в Гурии имел продолжение.
Жестокие репрессии в отношении коммунаров привели к тому, что господство правых партий во Франции установилось на долгие десятилетия. Гурийская республика послужила своего рода прологом эксперимента по строительству демократического социализма, который начался в Грузии чуть более десяти лет спустя.
Когда в 1930-х гг. французские левые наконец пришли к власти под знаменами Народного фронта, Парижская Коммуна, хотя и почитаемая, отошла в область воспоминаний. Что же касается социалистов, возглавивших Грузинскую демократическую республику в 1918 г., то многие из них – в том числе глава правительства Ной Жордания, министр внутренних дел Ной Рамишвили и министр сельского хозяйства Ной Хомерики – сами были уроженцами Гурии, и уроки Гурийской республики имели для них конкретный практический смысл.
Конец ознакомительного фрагмента.