Грядущий Апокалипсис. Пробуждение Царевен
Шрифт:
– Доброе утро, Илья, – поздоровался с ним охранник.
Олег Дмитриевич, это был он, во всегдашней чёрной чоповке, и с резиновой дубинкой, достигавшей пола. Не оттого, что палка была громадная, а потому что охранник был маленького роста. Сам Илья привычно нагнулся, выходя из лифта. С ростом в два метра всегда надо нагибаться, что бы голову не разбить. Маленьким, да и не только, Илья часто задевал головой то за косяк, то за дверь, то за потолок, хоть каску одевай, что бы шишек не было. Но здесь, слава строителям и академикам, потолки были высокие, в четыре метра,
Он прошёл по коридору, с полом, из старого и уже скрипящего букового паркета, и привычным движением карточки сверху вниз открыл дверь комнаты.
– Здравствуйте! – поздоровался, уважая старшинство других сотрудников, Суров.
– Привет, молодая смена, – прогудел завлаб Юрий Сергеевич Ярошко.
Юрий Сергеевич это был полный мужчина шестидесяти трёх лет, с пышной седой шевелюрой, академической бородкой, и очками в стиле «Девять дней одного года». Одевался он просто- вельветовые штаны и клетчатую рубашку, а вельветовый пиджак обычно ждал своего часа в шкафчике.
Еще двое сотрудников трудились под началом кандидата наук Ярошко. Это старший научный сотрудник Голованов Геннадий Сергеевич, мужчина лет пятидесяти, суховатый, если не сказать тощий, и сутулый к тому же. Толковый дядька, как и все здесь, собственно. Еще один был полной противоположностью Голованову, старший научный сотрудник Хлебнов. Он был полным человеком, но весьма энергичным, кстати. Но звали его также, как и Голованова, Геннадием, только отчество было Кириллович. Но звали их так зачастую просто- «Два Гены», или говорили просто по отчествам «Сергеевич» или «Кириллович» И , иногда к ним приходил и ветеран института, Вельтищев Вадим Григорьевич. Вадим Григорьевич был особенно рад Илье, и именовал обычно только «внучком». Ветерану было уже 75 лет, но держался он бодрячком, был энергичен и всегда весел.
Вот и сейчас дед сидел у стола, изучая образец в микроскоп. Но, надо сказать это сейчас зарплаты стали неплохими, раньше же научные сотрудники перебивались подрабатывая в моргах, обрабатывая тела умерших. Тут уж их знания были просто незаменимы, и хоть там им были рады. Теперь заботы было много, выполняли исследования и для РОСКОСМОСа, и для армии и флота. Недавно выезжали в командировку на Север, изучать борьбу с обморожениями. Но, надо сказать, деда вызывали, когда предстояла работа в режимной зоне, куда его вызывали по звонку, и приходил за ним, что бы проводить, охранник не в чёрной чоповке, а в строгом костюме.
Щелкнул закипевший электрочайник, и Кириллович встал посмотреть.
– Стахановцы, пора кофе пить.
– У нас завелась кофемашина, – пошутил Голованов, он же «Сергеевич»
– Скорее пачка Nescafe, – добавил Кириллович.
Илья тоже достал кружку из стола, и сел со всеми рядом. На столе появилось и артельное печенье, часть платы за подработки и халтуры.
– Илья, здесь работенка подвернулась, хочешь, с собой возьмём, – предложил шеф.
Работёнкой обычно называли восстановление лица умершего, получившего тяжёлые травмы. Родственники хотели красивое лицо,
Тут раздался звонок рабочего телефона Ярошко, и завлаб медленно и важно поднял трубку. Не сказал ни слова, лишь кивнул деду. Старик степенно поднялся, допил кофе.
– Ну, я пошёл… Внучок, привет! Нам с тобой поговорить надо будет, – сказал уходя, Вельтищев.
–Чего дед тебе хотел сказать? – спросил Кирилыч.
– Не знаю, – только пожал плечами юноша, начиная подбираться к печенюшкам.
Печенье столь соблазнительно пахло, что даже спортсмену совершенно невозможно было удержаться. Так что студент взял две.
К обеду дед вернулся, помахивая пакетом, и сел напротив стола внучка.
– Пошли, поговорить надо, – сказал Вадим Григорьевич Илье, – ты, часом, не женился ещё?
Голованов закрыл лицо руками, а Ярошко быстро присел на табурет. Хлебнов же приложил холодный стакан ко лбу. Собственно, это речь была любимой для деда.
– Трудно по росту найти, дед.
– Так я тебе нашёл! – и старик засмеялся ещё сильнее.
Юноша пожал плечами, и пошёл к выходу из лаборатории вслед Вельтищеву. Они дошли к коридору , и дед положил документы на широкий подоконник.
– Прочти, и подпиши, если согласен.
Суров перебирал документы о неразглашении, о своих новых служебных обязанностях. Дело было весьма серьёзным, но деньги предлагали неплохие за два дня работы в неделю- около сорока тысяч. Но и перспективы складывались такие радужные, глядишь и карьера пойдёт вперед. И не то что семимильными, а прямо томительными шагами. Илья стал подписывать.
– Ты внимательней смотри, – вздохнув, быстро проговорил дед, – со мной будешь работать. И там написано, что должен удалить все аккаунты в Фейсбуке, ВК, ИНСТАГРАММ. Проход простой в особую зону- все вещи в шкафчик, проходишь через душ, голый, понятно, что бы шмотки не мочить и одеваешь белые штаны, рубаху, халат и … белые тапки, – и дед хитро усмехнулся, – ну чего? Согласен?
– Да, времени больше диплом писать будет.
– Ну пошли тогда к особисту, в первый отдел. Если что, он тебя расстреляет.
Собственно, их уже ждали. Суров расписался в журнале, а спец усадил его в кресло и принялся обрабатывать на детекторе лжи, задавая дебильные вопросы.
– Приемлимо, – сказал спец, и вшил документ в дело Ильи, – ну, вроде бы всё.
–Ладно, – изрёк дед, – домой иди. В курс войдешь быстро. Наш выход на работу послезавтра.
– Понял, – почти пожалел юноша, что согласился.
***
День прошёл нелегко, в сомнениях. Матери, Екатерине Александровне, не сказал ничего. Юноша быстро собрал спортивную сумку, и вышел из дома. Лучшее средство от стресса, как известно, спортзал, туда Илья и отправился.
Маршрутка пришла почти сразу, юноша сел и слегка отвлёкся, чуть не пропустил свою остановку. Два его приятеля, Дима и Саня, уже занимались вовсю. Ну, Дима о чём то говорил с женщиной лет тридцати, а она ему мило улыбаюсь.
– Ну хоть здесь всё как всегда, – сразу успокоился Суров.