Грязь, пот и слезы
Шрифт:
Нагнув голову, я снова зашагал вперед. С первыми лучами солнца я в последний раз поднялся на восточный гребень высокой вершины, которую мы так хорошо знали.
Сколько раз я запросто преодолевал эту гору, а сейчас еле тащился – голова низко опущена, ноги дрожат, дыхание прерывистое, судорожное. Казалось, горы решили бросить вызов человеку, заставляя его вступить в схватку. Когда мы спустились, а потом снова стали подниматься на следующий гребень, я увидел перед собой невероятной красоты зимний рассвет с солнцем, поднимающимся
Нам предстояло идти весь этот день до полудня следующего дня, то есть если мы вообще дойдем до финиша.
Я продвигался вперед с огромным трудом, но упрямо и настойчиво. «Сохраняй темп, следи за дыханием, не останавливайся».
Час протекал за часом, но я не замечал их, потому что вел изнурительную борьбу со своим телом, стараясь не замечать, как все больше распухают ступни в мокрых покоробленных башмаках.
Я спустился по очередному заснеженному склону горы к водохранилищу: оно означало середину маршрута. Измученный, я сбросил рюкзак и немного подкрепился в кемпере, чтобы восполнить запас энергии.
Из кухни навстречу мне выходили другие рекруты – темные, мокрые и сгорбленные фигуры; они быстро пересекали болото, возвращаясь в горы, и на ходу жадно уничтожали овсяное печенье и армейский шоколад.
На контрольном пункте я просидел еще минут пять в ожидании своей очереди. Нужно было немедленно отправляться дальше, а то ноги откажутся идти. Чем дольше ты сидишь, тем тяжелее и больнее снова начать ходьбу.
Я взвалил на себя рюкзак и начал подниматься на тот же склон, с которого только что спустился. Вскоре я вынужден был сбавить скорость из-за кочковатой почвы, заросшей пучками травы. Я старался подстегивать себя, насколько позволяли мне силы.
На десятой миле я нагнал Тракера, и дальше мы пошли рядом – две жалкие одинокие фигуры, старающиеся держать темп и не поддаваться все возрастающей усталости.
На следующем контрольном пункте я стащил с себя башмаки, полные вязкой болотной жижи. Надел свежие носки и подсушил ботинки. В сырых ботинках сухие носки быстро промокли, но приятно было сознавать, что они свежие. Нам оставалось преодолеть последние восемнадцать миль, а на мне были свежие носки.
Психологически казалось, что я только отправился в путь.
«Давай, Беар, держись, не останавливайся. Еще немного, не сдавайся».
Глава 57
Одну из последних вершин, которую нужно преодолеть в Брекон-Биконсе, рекруты прозвали «Уноси ноги». Стоит ее увидеть, и ты сразу понимаешь, почему люди часто перед ней пасуют.
Высокая гора с обрывистыми склонами, покрытыми болотистой почвой, – уже на тридцатой миле рекруты, измученные длинной дистанцией, тяжелым грузом и высоким темпом, сами отказываются от участия в дальнейших испытаниях отбора.
Но я пока что не сдаюсь. Опрокинувшись на спину, я начинаю скользить по крутому заснеженному спуску в долину,
Перейдя его, я начинаю карабкаться вверх, за мной следует Тракер. Все выше и выше, пока я не оказываюсь на вершине, где падаю в снег и жду товарища.
У Тракера тоже страшно распухли обе ступни. Позже он обнаружил, что где-то в этом месте у него произошел перелом косточек больших пальцев на обеих ногах. Это произошло оттого, что на крутизне все время приходилось врубаться носком ботинок в снег. Бедняга очень страдал.
До меня доносилось его бормотание – он читал себе под нос строки из Библии. Мы с ним всегда молились перед походом. Сейчас нам, как никогда, нужна была помощь Бога.
«Ибо Я Господь, Бог твой, держу тебя за правую руку твою, говорю тебе: «не бойся, Я помогаю тебе» (Книга пророка Исаии, 41: 13). Никогда еще я так не нуждался в подобном ободрении.
Когда тебя ничто не отягощает, легко быть циником и думать, что обойдешься и без помощи. Но отбор показал, что у каждого есть свой предел. Чтобы преодолеть этот предел и двигаться дальше, нужна помощь свыше.
Вот это и давала мне вера – тайную силу и помощь, когда они требуются больше всего. А сейчас я в них определенно нуждался.
Когда мы поднялись на вершину, опустился туман, стало опять темно. Мы здорово замерзли. Долгая и трудная ходьба в сумраке по болотистому плато измучила нас, и вскоре мы заблудились – именно от переутомления. Мы медленно спускались, в то время как должны были находиться еще на плато.
– Черт возьми, где мы? – Я развернул карту и стал рассматривать ее, сотрясаясь от дрожи.
Мы ходили кругами в поисках маленькой тропинки на обрыве, которая должна была привести нас в долину, к очередному контрольному пункту.
Уже полностью стемнело, из-за густого тумана видимость упала почти до нуля. Я шел впереди, когда вдруг поскользнулся и стал съезжать в грязный ледяной овраг. Тракер, который шел прямо за мной, тоже заскользил вниз.
Оказавшись внизу, в жиже из снега и грязи, мы стали подниматься обратно, к тому месту, где упали. И вдруг прямо перед собой увидели огонек.
Это и был тот самый контрольный пункт, который мы тщетно искали. Вот и ответ на наши отчаянные мольбы! Мы отметились на этом пункте и отправились к следующему кемперу.
Неожиданно идти стало почти невозможно. Я три раза проваливался по пояс в болото. К тому же повсюду торчали пни от спиленных деревьев.
Я жутко замерз и жестоко страдал от жажды. Казалось, этот маршрут окончательно меня доконает. Медленно, но верно я начал отставать.
Недавно к нам присоединился Мэтт, один из наших рекрутов. Поняв, что силы у меня уже на исходе, он оттащил меня в сторону и заставил надеть еще один свитер. Затем дал мне напиться из своей фляжки и помог встать.