Грязная буйная штучка
Шрифт:
– Ага.
– По правде говоря, да, – она щелкает пальцами. – Иду на работу, – она берет мою руку и смотрит на часы. – Через полчаса мне надо доставить коробку с кексами для встречи и отправить пару факсов.
«И почему ты здесь?» – хотел было спросить я, но вовремя прикусил язык, зная, что меня расстроит любой ответ, кроме: «Потому что надеялась встретить тут тебя, придурок».
Очень странно видеть Харлоу в таком виде: она немного чопорная, в прямой черной юбке, ярко-оранжевой шелковой блузке, на каблуках, волосы мягко струятся по спине.
– Раз у нас с тобой просто дружеские отношения, могу тебе сказать, что сегодня ты выглядишь охрененно красиво, Имбирная Печенька.
Она моргает от удивления.
– Спасибо.
– Просто в прошлый раз, когда я тебя встретил, вид у тебя был, будто ты только что выскочила из чьей-то постели, – я полностью игнорирую тот факт, что видел ее этим утром. Она не поправляет меня и… что ж, хорошо. И мы оба прекрасно понимаем, что лучше уж оставить эту тему в покое.
– А знаешь, оглядываясь на прошлое, я соглашусь с тобой. Хватит с меня таких, как Тоби Амслер. У меня осталось совсем немного пальчиков, так что я должна быть более осмотрительна в выборе.
– Осталось немного пальчиков?
– Да, пальчиков, – говорит она и показывает обе руки, поигрывая пальчиками перед моим лицом. – Это мое личное решение, и многие могут понимать его, как хотят. Но я хочу, чтобы количество своих сексуальных партнеров я смогла бы сосчитать по пальцам обеих рук. Так что восемь уже есть, и у меня больше нет права на ошибку.
У меня ушла секунда, чтобы понять, что у Харлоу было всего восемь партнеров.
Или же что Харлоу была с какими-то семью парнями до меня.
И… у меня от этого смешанные чувства. С одной стороны, я удивлен. Не то чтобы у меня было какое-то предвзятое мнение, но мне кажется, что Харлоу специально заставляет людей думать про ее сексуальную жизнь и видеть то, чего нет.
А с другой стороны, я всегда считал себя современным парнем, и пока она не изменяет и никого не обижает, то может любить, выходить замуж или трахать, кого только захочет. Но гипотетически мне сейчас не очень-то приятно сидеть, кивать и слушать рассказ Харлоу о тех, с кем она спала.
И если я знаю Харлоу, она понимает это по моему лицу.
– Эй, что за… Что это сейчас было? Ты что, осуждаешь меня?
– Что? – говорю я. – Я не осуждаю, – и я рад, что это именно так, потому что она смотрит на меня с таким устрашающим видом.
– Точно осуждаешь. Ты стараешься пристыдить меня, Мистер С Веревкой и Невероятными Оральными Способностями?
– Да ты что, я бы никогда не стал осуждать…
– Даже не смей. То, что я позволила твоему члену быть во
– Харлоу. Я ничего такого не говорил. Десять пальцев. Все в порядке.
– Ой, – она изучает мое лицо и понимает, что я искренен, и тут же немного расслабляется. – Хорошо.
– Хорошо, – повторяю я.
– А что насчет тебя? – спрашивает она.
– А что со мной?
– Сколько пальцев ты должен загнуть?
Я подаюсь вперед, смотрю по сторонам и показываю ей, что мы сидим в самом центре переполненного народом магазина.
– Я не думаю, что это подходящее место для такого разговора, Печенька.
– Ну а чем нам еще заняться? Мне надо убить двадцать минут, а скольку мы с тобой больше не трахаемся…
– Ну да, – откинувшись на спинку дивана, отвечаю я. – Знаешь, этот план сработал бы, если бы мы не занимались сексом пару часов назад. И я бы не был так напряжен.
– Точно? – Харлоу немного пододвигается на диване и кладет свои длинные голые ноги мне на колени. – Кстати говоря, ты прости, я вроде немного раскисла при тебе, – говорит она, и я чувствую тяжесть в груди.
Хоть Харлоу и была вчера связана веревкой, я словно наблюдал за ее раскрытием, и мне не нравилось, что она за это извиняется. Я не уверен, что видел когда-либо что-то более откровенное. За какие-то пару часов из легкого и непринужденного все переросло в обжигающее и честное. Мне нравится Харлоу. И решение, что мы больше не спим друг другом, просто охуеть какое неверное.
– Тебе незачем извиняться, – говорю я, и сам не понимаю, как моя рука оказалась на ее колене, сжимая его. Ее кожа такая теплая, и мои пальцы ноют от желания двигаться вверх к ее бедру, чтобы снова отвлечь нас обоих.
Вот блять.
Я хотел было убрать руку, но она берет ее в свою и внимательно изучает.
– Нет, – бормочет она. – Хочу извиниться, если из-за меня все стало странно.
– Это не так, – заверяю ее я.
Она смотрит на меня и, кажется, сдерживает смех.
– Спасибо, ты сегодня такой несдержанный на комплименты.
Я великодушно киваю.
– Для этого и нужны друзья.
– Так мы теперь что, друзья, да? – спрашивает она.
– Точно друзья, а может, и что-то большее. Все же мы когда-то были женаты.
– По правде говоря, самые счастливые двенадцать часов в моей жизни, – подражая Скарлетт О’Хара, говорит она. Когда она выпрямляет ноги, ее бедра немного дрожат, и мышцы сжимаются под моими ладонями. – День, когда от меня ничего не осталось, кроме бледного подобия.
Сзади подходит Оливер, держа большую стопку книг.
– Добрый день. Рад снова тебя видеть, приятель.
И тут до меня дошло: я сижу, ноги Харлоу все еще на моих коленях, и моя рука расслабленно лежит на ее бедре. Я моргаю, встречаясь взглядом с Оливером. Он ухмыляется со знанием дела; м-да, похоже, этот факт не остался им незамеченным.