Грязная игра
Шрифт:
Глава 24
Я открыл глаза и увидел потолок спальни Кэррин. Было темно. Я лежал. Свет из коридора проникал из-под двери спальни, и был практически слишком ярким для моих глаз.
— Именно это я и пытаюсь тебе объяснить, — узнал я голос Баттерса. — Я просто не знаю. Минздрав не выпускал стандартов лечения для чертовых Зимних рыцарей. У него может быть шок. Или кровоизлияние в мозг. Или просто очень сильная сонливость. Черт возьми, Кэррин, для этого и нужны больницы и настоящие врачи!
Я услышал, как Кэррин
— Хорошо, — сказала она без всякого тепла. — Что ты можешь сказать?
— Рука сломана, — сказал Баттерс. — Отёк и ушибы ситуацию не улучшили. Кто бы ни помял так алюминиевую шину (её что, накладывали в строительном магазине?), кости он снова сместил. Я снова всё собрал, как мне кажется, и опять наложил шину, но без рентгена я не могу быть уверен, что сделал всё правильно. А рентгеновский аппарат, наверное, взорвётся, стоит только Гарри войти в комнату. Если я в чём-то напортачил, рука может получить непоправимые повреждения, — он шумно выдохнул. — Дырка в груди большого ущерба не нанесла. По его обычным стандартам. Этот чёртов гроздь не прошёл через мышцу, но был такой ржавый, что я надеюсь, прививка от столбняка у него есть. Дырку я заштопал, кровь смыл.
— Спасибо,— сказала Кэррин.
Голос Баттерса звучал устало:
— Ага, — он вздохнул. — Конечно. Кэррин... могу я тебе кое-что сказать?
— Что?
— Та штука, что он получил от Мэб. Я знаю, все думают, что она превратила его в своего рода супергероя. Но я так не считаю.
— Я видела, как он двигается, видела, как он силён.
— Я тоже, — сказал Баттерс. — Послушай... человеческое тело — удивительный механизм. На самом деле. Оно способно делать удивительные штуки — гораздо удивительнее, чем большинство людей может представить, потому что в него также встроена функция самозащиты.
— Что ты имеешь в виду?
— Ограничители, — сказал Баттерс. — Каждый человек вокруг раза в три сильнее, чем сам о себе думает. В том смысле, что средняя домохозяйка, вообще говоря, по силе сравнима с очень серьёзным качком, если говорить о чистой механике. Адреналин способен ещё больше усилить эффект.
— Ты говоришь о случаях, когда мамаши поднимают автомобили, чтобы вытащить своих детей? — я почти видел, как Кэррин хмурит брови.
— Именно о них, — сказал Баттерс. — Но тело не может функционировать так всё время, иначе оно попросту развалится. Для того и нужны ограничители — не дать навредить самому себе.
— А что тут общего со случаем Дрездена?
— Думаю, сила Зимнего рыцаря просто вырубила эти ограничители, и не более того. Мышечной массы у него не сильно прибавилось. Так что только это бы всё объяснило. Тело вполне способно временами выдавать такую силу, но это те козыри, что в норме нужно вытаскивать из рукава раз или два за всю жизнь — а без ограничителей и без возможности чувствовать боль Дрезден делает это постоянно. И даже не знает об этом.
Кэррин молчала несколько секунд, переваривая информацию.
—
— Чем больше он полагается на свой «дар», — сказал Баттерс, и я прямо видел, как он пальцами показывает кавычки, — тем больше рвёт себя на куски. Тело его исцеляется очень быстро, но он — всё ещё человек. У него есть предел, где-то, и если он продолжит в том же духе, он в него упрётся.
— И что, ты думаешь, тогда случится?
Баттерс выдал задумчивый звук.
— Представь... игрока в американский футбол или боксёра, который упорно занимается своим делом и ломается, едва перевалив за тридцать, просто потому, что нагрузки были чертовски большими. Это будет и с Дрезденом, если он продолжит в том же духе.
— Ну, я уверена, что как только мы ему всё объясним, он уйдёт работать библиотекарем, — сказала Кэррин.
Баттерс фыркнул.
— Возможно, что и другие системы в его организме испытывают то же самое — выработка тестостерона, других гормонов, что могут влиять на его восприятие и суждения. Я не уверен, что он вообще получил какие-то силы, скорее, он просто так это ощущает.
— Где здесь факты, а где теория?
— Теория с фактами, — ответил он. — Боб помог разработать.
Вот сукин сын. Я продолжал лежать тихо и задумался обо всём этом на минуту.
Было ли это правдой? Или, хотя бы, быть больше правдой, чем ей не являться?
Это согласовывалось с другой моей сделкой с фейри — моя крёстная, Леа, тогда дала мне силы победить моего старого наставника, Джастина ДюМорна. Она некоторое время пытала меня, уверяя, что это придаст мне сил. И это сработало, хотя, как я теперь понимаю, по большей части из-за того, что я в это верил.
Неужели меня опять магически обдурили фейри?
И кстати... в конце концов, я могу поднять долбанный автомобиль.
Конечно, можешь, Гарри. Но какой ценой?
Неудивительно, что Зимние рыцари оставались в должности до самой своей смерти. Если Баттерс был прав, они бы погружались в мучительную агонию своих избитых тел в момент, когда мантия их покидала.
Вроде того, как я превратился в агонизирующее желе, когда дженосква воткнул в меня гвоздь.
— Меня беспокоит, — тихо сказал Баттерс, — что он меняется. Что он этого даже не осознаёт.
— Смотрите, кто заговорил, — сказала Кэррин. — Бэтмен.
— Это было один раз, — возразил Баттерс.
Кэррин ничего не ответила.
— Ну ладно, — смягчился Баттерс. — Несколько раз. Но этого всё равно было недостаточно, чтобы спасти всех этих детей.
— Ты вытащил многих из них, Уолдо, — сказала Кэррин. — Поверь мне, это уже победа. Чаще всего, невозможно сделать даже это. Но ты не уловил суть.
— В смысле?
— С тех пор, как у тебя появился череп, ты тоже изменился, — произнесла Кэррин. — Ты работаешь рука об руку с паранормальным существом, которое пугает меня до мурашек. Ты можешь делать вещи, которые не делал раньше. Знаешь то, чего не знал до этого. Твоя личность изменилась.