Грязная история
Шрифт:
Войдя в здание, Кинк быстро переговорил о чем-то с приехавшим встречать нас представителем ГМАОЦА, после чего нас подвели к стойке, за которой сидел негр с суровым и властным лицом, одетый в белую рубашку с коротким рукавом, черный галстук и полосатое шелковое кепи. Рядом стоял чернокожий полицейский в тюрбане. На поясе у него висела длинная дубинка, обтянутая кожей. Полисмен смотрел на нас злыми, налитыми кровью глазами и так раскачивал своей дубинкой, будто намеревался пустить ее в ход.
Представитель ГМАОЦА, не обращая на него внимания, говорил со служащим паспортного контроля на языке, в котором я далеко не сразу узнал арабский
— Вот люди, для которых в комиссариате были оформлены бизнес-визы.
Человек за стойкой напустил на себя еще более неприступный вид.
— Понимаю, — обронил он, — но за каждую визу надо внести гербовый сбор в размере пятидесяти франков и еще по двадцать пять франков — за визу.
Судя по мрачному выражению лица служащего, было ясно, что он ожидает криков и споров. Когда же представитель ГМАОЦА только кивнул и начал отсчитывать деньги, человек за стойкой еще больше насупился, видимо смекнув, что, раз деньги заплатили не торгуясь, он мог с тем же успехом запросить и больше. Здешний франк стоит одну пятидесятую часть французского, так что он заработал на этой сделке приблизительно два американских доллара, или по двадцать пять центов с человека. Да еще притом, что за этой сценой наблюдает полицейский! Я подумал, что Республика Махинди открывает человеку с головой любопытные возможности.
К тому моменту, когда служащий закончил возиться с тремя резиновыми штампами, чернильной подушечкой и шариковой ручкой, настроение у меня значительно улучшилось.
Грузовик вновь отвез нас к самолету, и вскоре, пробежав по залитой жидкой грязью полосе, мы взмыли в воздух. На сей раз пунктом назначения был полевой аэродром в Кавайде. На какое-то время она станет конечной точкой нашего путешествия, как сказал Кинк. Он подчеркнул слова «на время», так ничего и не сказав о дальнейших перемещениях, но в тот момент меня это не очень беспокоило, хотелось только скорее вновь благополучно приземлиться.
По пути в Кавайду нам пришлось лететь сквозь полосу туч, и пару раз нас здорово тряхнуло, но над самым городом небо более или менее прояснилось. Когда мы начали снижаться, я, вывернув шею, посмотрел в иллюминатор.
Сверху казалось, будто мы летим над сплошным темно-зеленым морем мха, где невозможно что-либо различить. Затем, когда мы немного снизились, я понял, что это покрытые лесом горы. Внезапно ковер зелени распался, обнажив участки длинных красных прогалин, и все они сливались в цепь больших, похожих на ангары строений, соединенных между собой неприглядного вида дорогами. Там работали экскаваторы и какие-то новые машины, похожие на гигантскую кишку. В красный склон холма из этих штуковин била длинная тугая струя мутной воды. Затем мы понеслись над маленькими, симметрично расположенными строениями — вероятно, это были жилые дома или армейские бараки. Через несколько секунд колеса коснулись взлетной полосы.
Полосу эту проложили бульдозерами среди джунглей, и тонкий слой асфальтового покрытия уже весь потрескался и расплавился от жары. Подскакивая на ухабах, мы наконец остановились у временного ангара — строения с односкатной металлической крышей, опирающейся на конструкции из труб, но без стен. Под навесом стоял легкий самолет и громоздились цистерны с горючим. Рядом ждал грузовик ГМАОЦА.
На сей раз прежде всего занялись перетаскиванием нашего груза. Нам пришлось вылезти из самолета по шаткому трапу и жариться на солнце, пока команда
Оба этих господина были белыми и, судя по всему, обычно не работали грузчиками. Они едва волокли самые тяжелые металлические ящики. Но столь же очевидно было и то, что они уже знали, какой именно груз прибудет на этом самолете, и нисколько не удивились необходимости таскать минометы, автоматы и боеприпасы. Кинк наблюдал за работой и время от времени помогал им, но ни разу не проронил ни звука. Их безмолвие оказалось заразительным — никто из нашей группы также не открывал рта. Мы просто стояли перед ангаром и отмахивались от сразу же осадивших нас полчищ москитов.
К тому времени, когда все ящики перетаскали в грузовик, солнце закатилось, и мы садились уже в темноте. Кинк включил фонарик и освещал кузов, пока мы рассаживались по ящикам. Экипаж завел самолет под навес. Когда мы уезжали, за ними подкатил «фольксваген».
Мы медленно убрались со взлетной полосы и покатили по извилистой дороге. Борта грузовика были из плохо пригнанных досок, и в щели между ними при отраженном свете фар мы видели вдоль дороги густые заросли деревьев с разлапистыми листьями. Уилленс объяснил, что это дикие платаны. Воздух пронизывал крепкий запах гниения и плесени. Всю дорогу нас сопровождали тучи москитов.
Через некоторое время грузовик выбрался на какое-то подобие настоящей дороги, и несколько секунд нас не трясло. Затем движение замедлилось, и водитель посигналил фарами. До нас донеслись какие-то неразборчивые крики, потом машина вновь набрала скорость, и мы въехали в открытые ворота высокой металлической ограды с прожекторами наверху.
Как только мы миновали ворота, двое чернокожих с перекинутыми через плечо ружьями стали закрывать створки.
— Это территория ГМАОЦА, — объявил Кинк. — Мы сами обеспечиваем себя электричеством.
Мы ехали мимо тех самых небольших строений, что я видел с воздуха. Ряды побеленных известкой бунгало из шлакоблоков возвышались над землей на бетонных фундаментах.
— Это дома нашего европейского персонала, — продолжал объяснять Кинк, — некоторые из них, как видите, снабжены кондиционером. Для здешних мест это невиданная роскошь. Но тут живут только те, кто работает по долгосрочным контрактам.
— Это наша база? — поинтересовался Барьер.
— Нет, только сборный пункт. Но оставим деловые вопросы на потом. Вы наверняка проголодались. Я должен извиниться, что не обеспечил вам завтрак в самолете, — аэропорт Джубы помогает нам не очень охотно. Но скоро мы плотно поедим в клубе.
Мне не особенно хотелось есть, но я страшно устал и томился жаждой. Уилленс словно угадал мои чаяния.
— В клубе есть бар? — осведомился он.
— Конечно! И местное пиво из сорго — совершенно безопасно.
Грузовик свернул и остановился перед строением, похожим на бунгало, которые мы только что миновали, но в два раза больших размеров.
— Это гостиница ГМАОЦА для транзитных служащих, — пояснил Кинк. — Сейчас к нам приехали в командировку химик и геолог, так что свободны всего три комнаты. Вам будет тесновато, но это ненадолго. Здешний бой получил соответствующие указания и покажет вам номера. Кстати, он ничего не украдет. На территории Общества все ваши вещи — в полной сохранности. Смотрите, отсюда виден наш клуб. — Кинк указал на скопление огней в трех сотнях метров от гостиницы. — Предлагаю через час встретиться в баре.