Грязная кровь
Шрифт:
– Под мою ответственность, – серьезно произнесла она, увидев мой умоляющий взгляд.
– Но ваш супруг мне строго-настрого запретил с вами пить, – пролепетала я.
– Плевать! – махнула рукой Даша. – Сегодня он вряд ли приедет, а завтра я буду как огурчик. Ну что, лимончик порежешь?
Мы расположились в столовой. Даша с удовольствием потягивала «Хеннеси», наслаждаясь букетом. Наскоро наструганные мной дольки лимона, щедро посыпанные сахарным песком, возвышались на блюдце и Знаменская то и дело отправляла их себе в рот, причмокивая от удовольствия.
– Слушай, а я ведь ничего о тебе не знаю! Расскажи мне что-нибудь из своей жизни!
– Да в общем, не было в ней ничего особенного! – пожала я плечами.
– Ну все-таки, – настаивала Дарья, – я же вижу, что ты не с улицы, что в тебе есть какой-то лоск. Образование, небось, высшее?
– Я психолог по специальности, – призналась я. – Но с работой сейчас как-то…
– Все ясно, можешь не объяснять, – оборвала меня Даша. – Хм, психолог… Эт-то интересно. Я люблю всякие психологические тесты.
– То, что печатается в дамских журналах – это все чушь собачья, – улыбнулась я. – Есть специальные серьезные методики…
– Ну например? – азартно откликнулась Даша. – Ты вот можешь меня как-нибудь… ну это… протестировать по-серьезному?
– Да, конечно, – неохотно отозвалась я, – только это займет уйму времени. Надо анализировать полученные данные, на это уйдет час, а то и два.
– А разве мы торопимся? – улыбнулась Даша. – Ну давай, пройдись по мне своей методикой, а мы посмотрим, каковы достижения психологии.
Мне пришлось протопать в свою комнату и извлечь из сумки свернутую пополам методичку, которую я несколько лет назад составила для экспериментальной группы психологов научно-исследовательского центра.
– Значит так, – пояснила я, – сейчас я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь на них отвечать. Желательно искренне.
– А если я совру? – игриво посмотрела на меня Даша. – Вдруг я специально буду говорить неправду, что тогда покажут твои тесты?
– Они в любом случае покажут то же самое, – снисходительно посмотрела я на нее. – Поправка на ложь заложена в этой методике и как бы ни старался вилять пациент, ему никуда не деться.
И действительно, Дарья откровенно издевалась надо мной, отвечая на вопросы. Мне кажется, что ответы она брала с потолка, а когда приходилось вбирать из предложенных вариантов тыкала наугад в первый попавшийся. И, тем не менее, я была уверена, что кое-что мне должно было приоткрыться – ведь перед тем как выбрать ответ, Дарья все же хотя бы просматривала предложенные варианты и кое-что подсознательно оседало у нее в мозгу и обязательно проявлялось при ответах на следующие вопросы.
Моя методичка была составлена таким образом, что главным в ней был именно порядок вопросов, задававший испытуемому очень жесткие рамки.
Пока мы играли в «вопрос-ответ» коньячок почти закончился, но Даша, казалось, почти не опьянела, разве что слегка расслабилась. Когда я закончила опрос, то попросила минут сорок на обработку данных. Даша милостиво
Я справилась минут за двадцать с небольшим. Результаты, прямо скажем, меня удивили. Неужели моя методика дала сбой и я не учла какие-то факторы? Да не может такого быть! Как бы там ни было, я возвращалась в комнату, чувствуя себя отчасти растерянной.
Даша не теряла времени даром. На столе стоял очередная пузатенькая бутылка с ликерчиком, на этот раз бенедиктин, который Знаменская смаковала из высокой рюмочки чуть сужающейся кверху на манер винограда «дамские пальчики». Наполнив мою рюмку доверху, заскучавшая без меня Даша провозгласила тост:
– За психологов!
Чокнувшись со мной, она поднесла рюмку ко рту и стала цедить ликер маленькими глоточками. Я виновато пожала плечами и произнесла:
– Я, в общем, все проверила… Только вот результат какой-то странный получился. Прямо не знаю, что и думать… Если бы я не знала, что это вы, то подумала бы, что на мои вопросы отвечал мужчина.
Даша поперхнулась ликером и выронив из пальцев рюмку, согнулась пополам в приступе кашля. Сначала я думала, что она смеется, но Даша буквально заходилась и мне пришлось даже похлопать ее по спине. Когда приступ прошел, Знаменская некоторое время сидела молча, а потом медленно-медленно подняла на меня глаза, полные слез. Я старалась понять, что с ней происходит, но Знаменская продолжала молча смотреть на меня и я поняла, что Даше сейчас очень страшно. Так страшно, как может быть страшно человеку, у которого играючи отняли его тайну.
– Это очень опасно, – с трудом проговорила она. – Ты не должна никому говорить…
«Боже мой! – пронзила меня мысль. – Как я сразу не догадалась! Володя и Даша так похожи друг на друга – ну прямо как мы с Ольгой. Я-то думала, что это бывает с людьми, которые долгое время живут вместе… Эти ее командирские замашки в общении со строителями… Одна и та же фамилия и отсутствие штампа о браке…»
– Ты была братом Володи, а потом сменила пол, – произнесла я вслух то, чему сначала отказывалась верить. – Скажи мне, что ошиблась!
Даша устало помотала головой. Ее руки бессильно поникли, свисая с кресла, черты лица как-то сразу заострились и она стала еще больше похожа на брата. Знаменская сейчас была как во сне и говорила едва слышным шепотом, почти не шевеля губами:
– Да нет, все так и есть… Раньше меня звали Паша. Смешно вспомнить, кажется это было в какой-то прошлой жизни. Ты, наверное, читала в газетах и видела по ти-ви все эти репортажи о транссексуалах – сейчас это модная тема. Но, поверь мне, когда испытаешь это на собственной шкуре – это страшно. Особенно, когда ты живешь в СССР. Нет, я конечно, пытался… пыталась превозмочь в себе ЭТО, развивала мужественность, пошла в армию, хотя могла бы запросто закосить. Попала в Афганистан. Казалось бы – самая лучшая школа, для того, чтобы выбросить из головы «все эти глупости», как мне говорила покойная мама.