Грязная магия
Шрифт:
– Лучше и дальше сработаем вместе, а награду получим оба, – добавил Косой Эдди.
– Ну, типа, в натуре, идет, – согласился Кривой Билли.
– Тогда пошли, – кивнул Косой Эдди.
И две мрачные злодейские фигуры торопливо зашагали в сторону площади Изопилия, где кипит и бурлит самый большой в Ква-Ква, а значит и во всем Лоскутном мире, рынок.
– Ну и что вы сделали дальше? – выражение лица Игга Мухомора можно было описать как скептическое, если бы МЕНТ имел склонность выражать столь сложные чувства, как
– Мы попытались задержать убийц, – честно сказал Поля Лахов.
Воспоминания о том, что произошло утром, до сих пор отзывались ледяным комом в желудке и трясущимися коленками.
– А! Лови! Держи! Хватай! – с истошными воплями стражники ворвались в палату и неожиданно напоролись на двоих убийц.
Очень рассерженных, надо сказать.
Кривой Билли, держась за бок, поднимался с пола, и глаз его медленно наливался злобой. В прошлый раз Торопливым удалось захватить его врасплох, скрутить и побеседовать.
Но теперь он сам был готов к разговору.
В противоположном углу комнаты замер Косой Эдди. Этот держал в руке большой иззубренный нож.
– Э, добрый день, – сказал Поля Лахов, улыбаясь несколько растерянно. – Извините, что побеспокоили вас... Видимо, мы ошиблись комнатой! Ну ничего, зайдем в другой раз...
Во время тирады лейтенант медленно пятился.
– Какой план? – шепотом спросил из-за спины Калис.
– Очень простой, – ответил лейтенант, глядя, как Кривой Билли поднимает нож, – бежим!
Стражникам повезло – они отступали по расчищенной Арсом траектории. А убийцы промедлили, снимая калоши, бегать в которых было все равно что грести шпагой.
– И почему не задержали? – гневно сдвигая брови, вопросил Игг Мухомор. Движение выглядело так, словно на боку большого красного яблока шевельнулись две белые гусеницы, и Поля Лахов мгновенно вернулся из воспоминаний к настоящему моменту.
– Они оказали сопротивление, – сообщил лейтенант.
– Да что вы говорите? – вскочил с места Игг Мухомор. – Удивительно, что они не навешали вам тумаков!
– Это потому, что мы быстро бегаем, – пробормотал Васис Ргов, но так тихо, что МЕНТ его не услышал.
Хотя он не обратил бы внимания и на более громкую фразу. Командир городской стражи предавался любимому развлечению – гневался.
– Кретины! Болваны! Идиоты! – орал он. – Вы позорите славное имя Торопливых!
Лахов, Калис и Ргов молча слушали. По их глубокому (в смысле, скрываемому глубоко в недрах души) убеждению, опозорить что-то настолько презираемое, как имя Торопливых, было неимоверно трудной задачей. Которая не по силам трем обычным стражникам.
За то время, которое Арс провел в больнице, город изменился мало. Все также смердели кучи мусора, воздух оглашали бранные слова, толкались и пихались прохожие. Неповторимая сладостная атмосфера Ква-Ква никуда не делась.
Разве что слой агитационных плакатов на стенах
На площади Изопилия среди привычной суеты и рыночных лотков проходили четыре митинга.
– Мосик Лужа – вот кто нам нужен. За него голосуй – получишь... – распевали со сколоченной из ящиков сцены в одном из концов площади.
–Попрание вековых ценностей! Опорочение славы предков! Забвение интересов города! – другой оратор сотрясал воздух короткими и выразительными, но довольно бессмысленными фразами. На плакате, который болтался над ним, виднелось мужественное лицо Вейла Фукотана.
– Все для народа, народу и на его пользу! – истошно вопил рукастый молодчик в третьем конце площади. – Крак Мясоруб принесет вам свободу! Хватит править толстым купчинам!
– Пора править худым, – пробормотал Арс, ускоряя шаг. Время от времени он оглядывался. Убийц видно не было, они явно отстали, но в том, что преследование не бросили, Топыряк не сомневался.
Представитель Тощего Брыка вещал нечто туманное и невнятное. Его слушали столь же внимательно, как и остальных – то есть не слушали вовсе. Горожане занимались обычными делами – покупали, продавали, обманывали, обвешивали, воровали – и плевать им было на выборы.
Пройдя площадь Изопилия, Арс свернул на запад. Он спешил домой.
– Ну, и что теперь? – на лице мэра было такое выражение, словно он только что обнаружил, что у него болит зуб, причем не первый день.
– Предвыборная борьба вступает в решающую фазу! – важно сказал Винтус Болт. – Враг строит козни, применяет подлые методы, идет на грязные махинации... – Короче говоря, вам надо еще денег? – догадался Мосик Лужа и от собственной догадливости впал в уныние.
– Надо, – кивнул Хром-Блестецкий. – Чтобы строить козни, применять подлые методы, идти на грязные махинации...
Краск Пух, пребывающий ныне в личине знаменитого поллитртриналоха Цук Цурюка, кивнул. Он освоился со своей ролью в достаточной степени, чтобы делать это без напоминаний.
– Да? – вяло удивился мэр. – И чем мы тогда будем отличаться от них?
– А тем, что истинно научный подход, заключенный в поллитртриналохии, позволит нам поднять эффективность банальных методов предвыборной борьбы до абсолютного максимума! – на одном дыхании выпалил Винтус Болт.
Краск Пух вновь кивнул.
– Я понял только слово «подход»,– сказал Мосик Лужа несколько ошарашенно.
Краск Пух кивнул, но поднять голову почему-то не спешил, она так и повисла где-то в районе груди, а до ушей мэра и магов донесся тонкий храп.
Скучная беседа, в которой он ничего не понимал, сморила ассенизатора.
– Он что, спит? – шепотом спросил Мосик Лужа.
– Переутомление сказалось, – натужно улыбнулся Винтус Болт, изо всех сил тыкая Краска Пуха локтем в бок. – Спать некогда, работаем сутками...