Грязная жизнь
Шрифт:
Мирон уже уходил, когда к машине подошла темноволосая красотка в коротком облегающем платье. Смотрит на него и глазками хлоп-хлоп. Как будто привидение увидела.
– Мирон, ты?
Да она его еще и знает.
– Ну, Мирон.
– А я Ксения. Ты меня и не помнишь. Мы с тобой из одного двора. Когда тебя менты забрали, я еще совсем мелкая была, тринадцать лет.
– Да? Ну, привет, соседка, – ухмыльнулся Мирон.
Ксюха эта – девка, конечно, отпадная. Но блондинка ему больше по кайфу.
– Привет, Скорпион, – засияла она.
А она еще знает и его кликуху.
– Ну все, бывай.
Мирон обогнул ее и направился к дому.
Проснулся он в девять утра. Для кого-то поздно, но не для него, на зоне их в шесть утра поднимали. Вчера они с батей два пузыря «счастья» раздавили. Пропащим сыном его предки считают, но все одно, обрадовались его возвращению. Приличный стол накрыли. Ему даже тратиться не пришлось.
А вот сегодня бабки скинуть придется. Прикид себе надо клевый состряпать, а это на барахолку прошвырнуться надо. На это почти все бабки уйдут. Инфляция, мать ее так, все лавэ, которое он с собой привез, обесценила. На что с блондинкой он гулять будет? Вот этот вопрос и поднял его с кровати.
Где взять бабок? У предков не разживешься, сами концы с концами еле сводят. В нищете, можно сказать, живут.
Сидя на печи, денег не добыть. Надо в город выходить, там уже по ходу соображать.
В Добрине есть рынок, городской. На одной половине харчами торгуют, на другой – шмотками всякими. На вторую половину Мирон и подался. У него бабки, у купца – товар. И товару полно. Только он не больно-то разбирался в том, что брать. Времена изменились, и мода тоже. Сейчас больше джинсы дутые носят: черные, синие, без разницы. И рубахи шелковые. Ну и кроссовки или туфли на выбор. Собственно, в чем проблема? Что носят все, то и он на себя прикинет. Чего из толпы-то выделяться?
Он уже присматривался к джинсам, когда сзади его окликнули:
– Скорпион, дружище!
Мирон обернулся и увидел Юрку Лишая, кента своего давнего. Бритый чуть ли не наголо, майка-безрукавка на нем, штаны спортивные с лампасами. На шее массивная серебряная цепь болтается. И накачан, бык, до предела. Раньше таким он не был.
Лишай подошел к нему, загреб руку, крепко сжал ее и полез обниматься.
– Ну, здоров, Лишай! – хлопнул его по плечу Мирон.
И тут же отстранился.
– Давно откинулся?
– А ты не знаешь? – сощурился Мирон.
– Да примерно знаю.
– Примерно, мать твою. Ты дни должен считать. Ведь я и за тебя срок тянул.
– Да я понимаю, – потупился Лишай. – По гроб жизни тебе обязан.
– Я смотрю, ты тут раскабанел.
– Да качаюсь, жру порядком. А ты чего здесь?
– Чо, не видишь,
– А-а, ну да, – почесал затылок Юрка. – Тебе приодеться-то надо.
– Ясен хрен.
– Слушай, а хочешь, я тебе такой же прикид, как у меня, сбацаю?
– Под рэкетира косишь?
Когда Мирона за «решки» кинули, о рэкетирах еще никто не знал. Кто они, под каким соусом их едят. А потом они как тараканы из всех щелей полезли. Видал он этих качков на зоне, под Скорпионом кое-кто из них ходил. Многое про них знает.
– Почему кошу? Не-е, я сам из них, – гордо выпятил грудь Лишай. – В натуре, без понтов.
– В натуре, без понтов, – передразнил его Мирон. – Чо, «быком» впрягся?
Цепь у него серебряная, значит, «бык».
– А чо, разве плохо?.. Я в армейке два года оттарабанил, в морпехе. Там накачался. Потом здесь качаться стал. А тут Фараон объявился, команду свою сколотил, весь город под себя подмял. Ну и меня в свою команду взял. Я щас здесь при делах, «капусту» рубим.
– Ну руби.
– Слушай, а чо мы здесь стоим? Пошли, кафешка здесь одна есть, я «поляну» накрою.
– Щас джинсы прикуплю, рубаху.
– А спортивку?
– Не, брат, я сам по себе. И под рэкетира мне косить не хрен.
– Ну как знаешь. Короче, я щас тут с шефом своим перетру. Скажу, мол, корешка своего встретил. Он от дела меня отмажет. А потом к тебе. Сутки гудеть будем, в натуре.
Лишай исчез.
Торгаш, у которого Мирон обновку присмотрел, заелозил перед ним. Видел, с каким почтением с ним Юрка разговаривал. А того тут явно знали и побаивались. Он справил ему черные фирменные джинсы, в каких ногам простор, рубаху и туфли.
Мирон выбросил старое шмотье и оделся во все новое. И тут снова появился Лишай.
– Все путем, Скорпион, с шефом перетер. Ну чо, дернули?
В кафе Мирон откинулся на пластмассовом кресле, достал сигарету, прикурил, жадно затянулся. На столе уже выросла литровая бутыль «Абсолюта» и огромная тарелка с дымящимся шашлыком. Ярко накрашенная официантка в юбке до пупа добавила ко всему этому еще и салат. Лишай похабно улыбнулся и шлепнул ее ладонью по пышной заднице. Она хихикнула и убежала.
– Хочешь трахнуть козу эту? – спросил он. – Хочется ведь бабу, брат?
– И не одну, – криво усмехнулся Мирон.
На сегодня у него стрелка сразу с двумя. Девки придут, в этом он почему-то не сомневался. Вчера он зачуханный был, но не до такой степени, чтобы от него нос воротить. Семь лет назад девки его любили, симпатягой с большим штуцером называли. Скольких он перетрахал, не пересчитать. И этих кобыл трахнет. Только проблема – бабок нет. Может, Лишая с собой взять? Бабки у него водятся, пусть еще одну «поляну» в кабаке накроет. От него не убудет.