Грязные игры
Шрифт:
– Звонила женщина, которая клянется, что в свое время спала с графом Спенсером. Я имею в виду папашу Дианы…
– Я прекрасно знаю, кто он такой, – прошипела Шэрон. – Но это должно быть доказано, Дейв, в противном случае ты продержишься на своей должности рекордно короткое время, даже по меркам Флит-стрит.
– Позвольте мне закончить. Так вот эта дамочка утверждает, будто тридцать два года назад крутила со Спенсером интрижку. Она служила в пабе, расположенном на землях графа, и он иногда заходил туда пропустить стаканчик и поточить лясы с егерями. Там они и познакомились. – Для пущего эффекта Дейв выдержал паузу. – По ее словам, они с графом встречались целых
– Да, да, да! – истошно завопила Шэрон. Соскочив с кресла, она высоко подпрыгнула и, победно вскинув вверх правую руку, осыпала Дейва сигаретным пеплом. – «Незаконная сестра принцессы Дианы», «Принцесса и Нищая»! Я уже вижу заголовки завтрашней первой полосы.
– Не торопитесь, Шэрон, – предупредил Дейв. – Мы с ней еще не встретились. Нужно проверить, подтвердятся ли все факты.
– Спенсер нам не страшен, – отмахнулась Шэрон. – В каком году он копыта откинул, не помнишь? И лично я не верю, что Чарльз Спенсер или его сестрицы разорятся на проведение генетического анализа ДНК, чтобы опровергнуть показания этой женщины. Доказать или оспорить подобные факты будет неимоверно сложно. А Диана, даже мертвая, прекрасно увеличивает тиражи. Незаконнорожденная сестра принцессы – живая память о ней… Потрясающе! Все с ног сбились, подыскивая новую Диану, а удалось это именно нам! И какая удача, что старый граф уже на том свете! Только он мог бы на нас в суд подать. Когда ты встречаешься с этой женщиной?
– Она придет в редакцию сегодня вечером. Обещала принести письма графа и фотографии дочери, которая, по ее словам, просто вылитая Диана.
– Даже если и не вылитая, – ухмыльнулась Шэрон, – то наши гримеры ее такой сделают. Просто фантастика, Дейв, мать твою! Как только любовница Спенсера переступит порог, тащи ее сюда!
Миссис Стелла Андерсон пришла без нескольких минут шесть. Она прижимала к груди прозрачную папку с фотографиями и старыми письмами. Ее тут же препроводили к Шэрон. Лейбер и его заместитель также расположились там. Всем подали кофе и сандвичи.
– Рада с вами познакомиться, миссис Андерсон, – слащаво промурлыкала Шэрон, вставая навстречу женщине. – Я прекрасно понимаю, как это сложно для вас, но вы поступили абсолютно правильно, обратившись к нам. Присаживайтесь, угощайтесь. – Шэрон, когда ей это было нужно, была сама любезность.
– Спасибо, мисс Хэтч, – ответила Стелла Андерсон. – Я и не надеялась, что мне удастся с вами познакомиться.
– Прошу вас, зовите меня Шэрон. А теперь располагайтесь поудобнее и расскажите нам все с самого начала.
Миссис Андерсон была миловидной шатенкой лет под пятьдесят. Похоже, незамысловатое платье в цветочек и розовый джемпер были ее выходным нарядом. Ярко-синие глаза, пухлые губы, пышный бюст и довольно соблазнительные формы свидетельствовали о том, что в молодости она была прехорошенькой. Вынув из сумочки носовой платок, миссис Андерсон поднесла его ко рту и часто заморгала, словно собираясь заплакать.
– Я обещала графу, что унесу эту тайну в могилу, – начала она. – Но обстоятельства сложились так, что жить нам стало невыносимо трудно. Я имею в виду нас с Эммой. Я делала все, что в моих силах, желая обеспечить девочке нормальное существование, но в наше время матери-одиночке приходится нелегко. К тому же когда я забеременела,
Шэрон подошла к женщине и участливо обняла за плечи. Недавно она вычитала в биографии Клинтона, что подобный способ выражения сочувствия позволяет успокоить собеседника и расположить к себе.
– Я все понимаю, – проникновенным голосом сказала она. – Пожалуйста, не волнуйтесь и все нам расскажите. – Шэрон усадила Стеллу поближе к диктофону, чтобы звук был как можно чище. – И помните: все это строго конфиденциально. Против вашей воли мы ни строчки не напечатаем. Итак, кто отец Эммы?
– Граф Спенсер, отец принцессы Дианы, – срывающимся голосом выдавила Стелла Андерсон.
– А как вы с ним познакомились?
– Я служила официанткой в пабе «Надежда и якорь». Мне было всего шестнадцать, и я… была совсем еще дурочкой. В смысле отношений с мужчинами и всего такого. Иногда после охоты к нам заходил сам граф со своими егерями. Они обсуждали охоту, фазанов, тот или иной выстрел. Как и все охотники. Ну вот, а однажды он со мной разговорился. Слово за слово, уже пора было закрывать паб, и тут граф сказал, что проводит меня в мою комнату. Дескать, в столь поздний час молоденьким девочкам разгуливать в одиночку небезопасно. В пабе никого больше не было. Я, конечно, была польщена. Представляете: меня, простушку, хочет проводить столь знатный и богатый господин! А комната моя была над конюшней, всего-то через двор от паба. Ну вот, в ту самую ночь это впервые и случилось. Граф поднялся ко мне.
– А что именно случилось, миссис Андерсон? – поспешила уточнить Шэрон.
Женщина потупилась.
– Он воспользовался мной, – просто сказала она.
– Как, он вас изнасиловал?! – воскликнула Шэрон, с превеликим трудом сдерживая волнение.
– Нет. – Стелла Андерсон покачала головой. – Нет, мисс Хэтч, он меня не насиловал. Я и сама не могла толком понять, что он делает. Видите ли, я была набожная католичка и даже не представляла, что могут делать мужчины с девушками… – Она всхлипнула и вытерла нос платком. – Я была невинной.
– И он, значит, воспользовавшись вашей неопытностью, сделал вас женщиной? – с сочувствием спросила Шэрон.
– Да, мисс Хэтч, вы правы. Мы встречались примерно полгода. Граф был очень добр ко мне. Подарки без конца дарил: чулки, украшения, всякие безделушки. И вдруг однажды я поняла, что беременна. Не я даже, а одна знакомая молодая женщина. Я-то и понятия не имела, от чего дети бывают… – Она вдруг осеклась, глаза ее наполнились слезами. – Я рассказала обо всем графу, а он просто взбеленился. Поносил меня последними словами, заявил, что это вовсе не его ребенок, а я скверная, испорченная девчонка, и приказал покинуть деревню. Денег он мне все-таки дал. Сотню фунтов – тогда это было очень много. И я ушла, пристыженная.
– У вас сохранились какие-нибудь его подарки?
– Нет, мне пришлось все продать. У меня ничего не осталось, кроме нескольких его писем. Я уехала в Бирмингем, родила там Эмму, а потом устроилась на работу, в паб «Холостяк». Мы жили в комнатке наверху и кое-как перебивались. Я старалась ей ни в чем не отказывать, работала от зари и до зари. Я очень люблю дочурку, мисс Хэтч, и всегда мечтала, чтобы у нее было все, как у других. И вот теперь обстоятельства сложились так, что я уже не способна дать ей то, что ей нужно. Все, что у меня осталось, – это наша тайна. Одна моя подруга сказала, что крупная газета может хорошо заплатить мне за нее. Это правда, мисс Хэтч? Я всегда читала «Трибюн», мой отец тоже любил ее. Вот почему я именно к вам и обратилась.