Грязные танцы
Шрифт:
Сегодня они наткнулись на компанию девчонок из своего старого района, праздновавших чей-то день рождения. На них посыпались приветствия. Эти не интересовались семейным положением Наташи с Анной. Они уже и сами познали цену стабильных отношений.
Им редко удавалось вырваться в люди субботним вечером, для этого требовалась подготовка, сходная с приготовлениями к началу военной операции: переговоры с партнером, с няньками для детей, да еще нужно было где-то денег раздобыть.
В компании пустили по кругу извлеченную из-под стола бутылку «Баккарди», которую кто-то незаметно протащил в бар, чтобы добавить градусов в напитки. Наташа с Анной не отказались, и им тоже плеснули
А наши красавицы отправились дальше, в следующий паб, за новой порцией кайфа. Наташа доверительно обратилась к Анне:
– Интересно, что бы они про меня подумали, узнав, что я ищу мужчину исключительно из-за денег?
Анна осушила бокал:
– Они бы пожелали тебе удачи. Все знают, что деньги гораздо важнее любви.
Наконец настало время отправляться в «Бартокс», и Наташа тут же протрезвела от мысли:
– А что если в «Бартоксе» нас посчитают слишком простенькими?
– Простенькими! Да пошли они! Ты же не стыдишься себя и своего происхождения?
– Конечно, нет. Пошли они! – повторила она, но вовсе не так уверенно, как Анна.
Посетители «Бартокса» заметят, что элегантность ее платья фальшивая, переживала Наташа, ибо купила она его в комиссионке с небольшим браком, который сама же и устранила. Они вскоре сделают вывод, что бессмысленная и неблагодарная работа сделала Наташу приземленной. Ей стоило остепениться, знать свое место и принять за неизбежность то, что уже приняли другие. Если же девушке хотелось добиться лучшего положения в обществе, следовало стать современнее и умнее и научиться зарабатывать деньги самой. В том, что Наташа стала заложницей собственного решения непременно найти рыцаря в блестящих доспехах, было что-то от проституции. И все об этом скоро догадаются…
– Я не хочу идти в «Бартокс». Давай лучше в «Аполлон», – сказала она Анне.
Они не сбавили шага.
– Ты серьезно? После всех этих «Я пойду в «Бартокс», даже если мне придется идти одной!»
Наташа взяла подружку под руку:
– Ты ведь не бросишь меня, Анна?
– Конечно, нет! Не переживай! Мы симпатичные и умные, и вовсе не ограниченные, противные или мстительные создания. Мы не хуже других в этом мире. И если кто-то думает или поступает не так как мы, то они сами дураки.
– То есть ты не думаешь, что я просто стяжательница?
– Конечно, думаю!
Анна поддразнивала Наташу, ибо сама чувствовала абсолютно то же. Если быть с мужчиной ради денег означало быть с кем-то, кого она не любила, ну и что с того? А кто вообще видел эту любовь? Ее упрекнут в неискренности и обмане, но ведь такими все равно были все сексуальные отношения. В конечном счете, если ей придется жить без доверия, искренности и любви, то это никак не противоречило тому, чему ее выучила жизнь.
– Что, если ты вдруг встретишь миллионера?
– Выйду за него замуж.
– А если он будет очень-очень старый?
– Выйду за него замуж как можно быстрее.
Глава шестая
Джоффри, мужчина, которого Наташе суждено было встретить этим вечером, все еще сидел в пабе на окраине города, потягивал «колу» и тщетно пытался выглядеть беззаботным. Он ерзал на стуле, закидывал одну ногу на другую и снова ставил ее на пол. Причина, по которой он надел дорогой костюм и сел за руль «ягуара», заключалась в желании повысить самооценку. Правда, взяв машину, Джоффри был обречен на то, чтобы весь вечер воздерживаться от алкоголя, а без этого он не мог отвлечься
Только для Джоффри питие кока-колы могло представлять трудность. Он наклонил стакан еще до того, как поднес его ко рту, впрочем, реакция парня оказалась достаточно хорошей, чтобы не залить костюм.
По всему видно было, что сегодня суббота: посетители паба принарядились и потребляли горячительное куда активнее. Владелец заведения приглушил свет, а ручку громкости музыкального автомата, наоборот, вывернул до предела. У всех посетителей была своя компания.
Джоффри подумал о Джанетт, своей возлюбленной. Так сказать – бывшей. Между ними не было разговора о том, что все кончено, но вопрос заключался в том, принадлежала ли она вообще Джоффри прежде. При мысли о Джанетт его всегда охватывала жалость к себе. Джоффри представил, что она сидит сейчас на стуле рядом с ним. Трудно представить, о чем они могли бы разговаривать, и все же Джоффри знал, что, если бы она была здесь, их диалог начался бы спонтанно, как всегда. Вероятно, Джанетт посмеялась бы над тем, как он расплескал свой напиток. Эта ее постоянная готовность потешаться над ним, кстати, указывала на то, что на самом деле он ей безразличен.
Он заказал еще одну кока-колу; это было лучше, чем идти в другой паб и вновь огорчаться от того, что он совсем один.
Джоффри понаблюдал за тем, как женщина средних лет встала и принялась танцевать. В баре не было танцплощадки, и ей пришлось отрабатывать свои танцевальные па в пространстве между музыкальным автоматом и столами. На мгновение она вернулась к мужчине, которого оставила сидеть за столом, взяла его за руку и потянула за собой. Женщина танцевала, прижавшись к нему, управляя его движениями. Он делал галантные попытки прочувствовать танец, вынужденный слишком сильно сосредоточиться на том, чтобы сохранять на лице ухмылку и вместе с тем не сбиться с ритма. Эту неловкость партнер был готов терпеть, как плату за то, чтобы находиться рядом с этой женщиной.
Джоффри был законченным романтиком. Джанетт пребывала в его мыслях постоянно. И он на многое готов был ради нее, даже на унижение. Но это не была любовь – если брать во внимание самые общие представления об этом переоцененном людьми чувстве. Если бы Джоффри только мог это понять, он бы посмеялся над идиотизмом собственного поведения и, вероятно, повел бы себя более здраво.
Размышляя о времени, проведенном с Джанетт, он всегда приходил к такому заключению.
Теперь Джоффри решил покинуть паб и направиться в ночной клуб, о котором ему говорила Мелани, жена его друга. Впрочем, он не сомневался, что его тоска там не рассеется. Пожалуй, он закажет свежевыжатый апельсиновый сок со льдом. Нет, лучше свежий ананас со льдом – гулять так гулять. И он сделал попытку покинуть паб, трижды толкая наружу дверь, открывающуюся вовнутрь.
Когда голубая неоновая вывеска «Бартокса» стала хорошо различима в темноте, Наташе вновь захотелось развернуться и убежать. Анна намеренно начала болтать о предстоящей им фантастической ночи.
– Я рада, что «Аполлон» наконец закроют. Я полагаю, что сегодняшний вечер был столь великолепен потому, что мы заранее знали – он будет другим, не таким, как прежде.
Наташа слушала и бросала соответствующие реплики, она даже оказалась способна засмеяться. Но все это время она готовилась к разочарованию. Она придавала непомерно огромное значение сегодняшнему вечеру, слишком большие надежды связывая с «Бартоксом».