Грюнвальдское побоище. Русские полки против крестоносцев
Шрифт:
О том, что Клаус сведущ во врачевании, знали многие в округе от того же Гюнтера и его супруги. Соседи Гюнтера, ближние и дальние, стали обращаться к Клаусу за врачебной помощью. Кто-то страдал от зубной боли, кому-то надо было вправить вывихнутую руку, кому-то требовалось лекарство от расстройства желудка… Клаус стал ходить по домам в своем и соседнем квартале, применяя на практике свои врачебные знания и умения. Плату за свои услуги Клаус брал небольшую. Он теперь почти не появлялся в оружейной мастерской, занимаясь лечением хворых и покалеченных соседей. Откладывать деньги про запас у Клауса
Анне удалось выманить у Людвига несколько серебряных монет, являя тому свою наготу у себя в комнате в отсутствие Клауса. По лицу туповатого отрока было видно, что ему доставляет удовольствие ласкать прелести Анны руками, однако в душе он лелеет более смелые желания… На большее Анна не соглашалась, дорожа своей девственностью и чувствами, какие питал к ней Клаус.
Как-то раз Улла под большим секретом сообщила Анне, что ей улыбнулось счастье.
«Один мой воздыхатель, который тоже родом из Феллина, устроился оруженосцем у знатного рыцаря, – сказала Улла. – Зовут его Гуго. Он хоть и сын конюха, но такой красавчик! Когда-то я была без ума от него! Гуго зовет меня с собой. Его сеньор намерен вступить в войско тевтонских рыцарей, которые собираются этим летом воевать с польским королем. Скоро я сбегу от прощелыги Гюнтера!»
Слухи о назревающей войне между Тевтонским орденом и Польшей ходили по Риге давно. Местные обыватели знали, что вместе с весенними теплыми ветрами в рижскую гавань приходят корабли из Кенигсберга с черными крестами на белых парусах. На эти суда грузятся все желающие встать под тевтонские знамена; вербовщики наемников предлагают неплохие деньги за участие в этой войне на стороне Ордена.
Кто-то из вербовщиков предложил Клаусу записаться лекарем в один из отрядов крестоносцев, на днях отплывающий в Пруссию. После некоторого раздумья Клаус согласился с этим предложением, соблазнившись щедрой платой, часть которой выдавалась вперед на дорожные расходы.
Анна без колебаний одобрила намерение Клауса покинуть Ригу, чтобы попытать счастья в Пруссии.
В тот день, когда Клаус и Анна попрощались с дядей Гюнтером и Магдалиной, на лицах последних сияли искренние улыбки.
– Коль разбогатеешь, племянник, милости прошу в гости, – сказал дядя Гюнтер, похлопав Клауса по плечу. – Ну, а ежели останешься нищим, то даже не появляйся у меня! Сам видишь, у меня своих ртов хватает!
– Берегите себя, дети мои! – промолвила Магдалина, поочередно обняв Клауса и Анну. – Я помолюсь за вас Деве Марии и святому Николаю.
Уже удаляющуюся по улице Анну догнал крепыш Людвиг и схватил ее за руку.
– Когда ты вернешься? – спросил он, заглядывая Анне в глаза.
– Скорее всего, никогда! – ответила Анна, вырвав руку. – Прощай, соколик!
– Возвращайся! – чуть не плача, воскликнул Людвиг. – Я буду ждать тебя! Все деньги, какие я скоплю, будут твои. Ты нужна мне!
– Вырасти сначала! – Анна оттолкнула Людвига, который не отставал от нее. – Отстань! Пусти же меня!
Людвиг замер на месте посреди улицы, стесненной каменными громадами домов, укрытых красной черепицей.
Анна догнала Клауса, который вышагивал
Корабль, на котором Клаусу и Анне предстояло отплыть в Пруссию, был очень велик. У него было две мачты и высокие надстройки на носу и корме. Такие суда местные жители называли коггами. Всего в Пруссию должно было отправиться восемь кораблей, на их мачтах развевались длинные белые флаги с черными орлами – эмблемой Тевтонского ордена.
Гуляя с Клаусом по набережной, заваленной тюками и бочками, Анна глядела, как по широким сходням на суда заводят рыцарских коней, как слуги тащат связки коротких копий, колчаны, полные стрел, несут сундуки своих знатных господ. Анну удивляло, что среди наемников было немало молодых женщин, которые тоже собирались в дальний путь по морю.
– Почему среди воинов так много женщин? – спросила Анна у Клауса.
– Это жены и сестры крестоносцев, – ответил Клаус. – Дело в том, что тевтонские рыцари в случае победы над поляками обещают расселить всех желающих в Померании, на землях, отнятых у польского короля. В Померании жизнь наверняка поспокойнее, чем в Ливонии. Вот многие наемники и соблазнились посулами тевтонцев.
В ожидании попутного ветра тевтонские корабли стояли у причала еще два дня.
Клаус и Анна ночевали на судне на нижней палубе, а днем непременно сходили на берег, чтобы отдохнуть от духоты и скученности. На нижней палубе все спали вповалку, мужчины и женщины. Если ночью кто-то испражнялся, то здесь же в специальные медные сосуды, приземистые и широкогорлые, с двумя ручками.
Знатные рыцари и их слуги размещались в надстройках на носу и корме, либо под верхней палубой, в небольших каморках в кормовой части судна. В отличие от простых наемников, часто безоружных, все рыцари были хорошо вооружены и облачены в длинные белые плащи с черными крестами.
Анна обратила внимание, что рыцари, даже немолодые, все были безбородые и длинноволосые. Как пояснил ей Клаус, ношение бороды есть признак язычества, искоренение которого главная цель крестоносцев, а длинная шевелюра есть символ монашества и аскетизма, ведь крестоносцы дают обет в храме перед алтарем служить Господу мечом и молитвой.
В день отплытия Анна случайно столкнулась на пристани с Уллой, которая спешила куда-то с корзиной в руках.
– Ты как здесь? – Анна обрадованно схватила Уллу за руку.
– Отправляюсь с Гуго в Пруссию, – улыбаясь, ответила Улла. – Я же на рынке была, когда вы с Клаусом покинули дом зануды Гюнтера. Вернувшись с рынка, я мигом увязала в узел свои тряпки и через заднюю дверь улизнула на волю. Думаю, толстуха Магдалина далеко не сразу сообразила, что я навсегда покинула их теплое гнездышко. Вон, он, мой Гуго! – Улла указала рукой на длинный трап, по которому поднимался на корабль молодой воин в кожаных штанах и куртке, неся в одной руке красный треугольный щит с белым крестом, а в другой длинное копье. – А идущий впереди него рыцарь и есть его сеньор, его зовут Гельвиг фон Вальдек.