Губительная красота
Шрифт:
«Может, женщина просто хотела отдохнуть от семьи под благовидным предлогом и вообще, мне ли думать о чужих странностях, в своих собственных бы разобраться», – рассуждала она, а вслух спросила:
– Если я пока не нужна, я бы хотела немного освежиться, – честно сказала она, потому что до сих пор была покрыта толстым слоем морской соли, ведь помыться на днях ей удалось только в волнах чёрного моря.
– Конечно, – охотно ответила Снежана, – я пока буду дома, вечером ещё ненадолго отлучусь и вернусь. Душ есть на втором этаже, на мансардном, увы не имеется, – поспешила добавить женщина вслед своей новой няне.
– Да, я знаю, – не оборачиваясь ответила
Из так удачно свалившихся на неё залежалых вещей, она достала широкий белый халат из вискозы, а полотенце попросила у хозяйки. «Ещё немного, и я стану походить на нормального человека, – подумала она глядя на своё потемневшее от солнца лицо и покрытые солью обесцвеченные волосы».
Отделанная голубым кафелем ванная комната радовала глаз сверкающей сантехникой и мохнатым белым ковриком для ног. «Чистенько и уютненько», – подумала она, с облегчением отмечая про себя, что охочая до смены интерьера хозяйка сюда не добралась.
Включив холодную воду, девушка повела себя в высшей степени странно: опустившись на корточки рядом с небольшой эмалированной ванной, она отодвинула скрывающие её дно деревянные створки и начала тщательно ощупывать керамическую плитку в самом углу. То надавливая пальцами на швы, то постукивая по голубому кафелю, она сосредоточено морщила лоб, пребывая в крайне неудобной позе.
Через несколько минут Наташа поднялась и полезла в белые навесные ящички, предназначенные для хранения всякой мелочи. Среди груды баночек и скляночек, она нашла маленькие маникюрные ножнички и торжествующе улыбнулась.
В эту же секунду, она снова по пояс залезла под ванную и начала орудовать своим нехитрым прибором. Очень быстро голубой кусочек кафеля начал отрываться от стены, и она осторожно достала хрупкую плитку.
Нащупав небольшое углубление, девушка сначала не поверила сама себе – там было пусто. Каменная выемка как раз в размер плитки имела место быть, а в ней холодная кирпичная пустота. Ошарашенная, разочарованная и едва не плачущая она села на мягкий коврик и потерла лоб рукой с зажатыми в ней ножницами.
«Кто-то был здесь до меня… Везение этого дня не могло быть бесконечным, – подавлено рассуждала она, – неужели, все зря?» Девушка чуть не плакала и, опершись на холодную кафельную стену, смотрела в потолок. «Кто мог знать про тайник? Как они его нашли? Кто это был? Славка? Но зачем тогда я нужна была ему живой? Или я сама им все рассказала, а теперь этого не помню?» – задавала себе вопросы Наташа, забыв про время и про то, что её скоро могут хватиться.
«Все зря», – крутилось в её голове, и она готова была расплакаться.
Аккуратно приставив плитку обратно, она закрыла деревянные створки и, быстро скинув одежду, залезла под душ. Времени порадоваться ласкающим её тело тёплым струйкам оставалось совсем мало. Впрочем, девушка сейчас пребывала совсем не в том настроении, чтоб наслаждаться блаженством банно-прачечных процедур, несмотря на то, что настоящего горячего душа не видела уже два месяца.
Ароматная и пахнущая лавандой, Наташа почти примирилась с действительностью и аккуратно вышла в коридор. Ещё раз мельком глянув, не видно ли каких-то следов её бурной деятельности она удовлетворённо кивнула и закрыла дверь.
В комнате, которую она очень быстро начала называть своей, Наташа надела тот самый сарафан и ещё раз посмотрела на себя в зеркало. От горячей воды ее щечки разрумянились, и выглядела она посвежевшей
«Душ, сон и сытая жизнь очень быстро меняют людей в лучшую сторону,»– усмехнулась она про себя и, развесив на балконе полотенце, пошла к приютившей её семье.
В комнатах второго этажа было тихо, и Наталья спустилась на первый, надеясь застать всех домочадцев на кухне или в гостиной. Однако, и тут девушка не претерпела успеха – дом был абсолютно пуст. Прислушиваясь к оглушающей тишине, Наташа осторожно бродила из одного угла в другой, в какой-то момент расслышав доносящийся с улицы детский смех.
Огромные стеклянные двери гостиной, прикрытые полупрозрачным тюлем, были распахнуты, и ветер колыхал тонкую материю, вероятно, призванную защитить дом от возможного попадания в него москитов.
Не придумав ничего лучше, Наташа пошла на голос, по мере ее приближения становящийся все громче. Вряд ли ее шаги, тихо ступающие по разноцветной мозаике тротуарных дорожек, были слышны даже в менее шумной обстановке, а среди громкого смеха, детских выкриков и голосов – тем более.
Когда девушка выглянула за угол дома, она увидела гламурную журнальную картину: Снежана, идеально ухоженная, очень высокая и красивая, полулежала на шезлонге возле голубого бассейна неправильной округлой формы. На бортике сидел и болтал ногами маленький Олежка, а в чистой воде плескалась чрезвычайно довольная жизнью Дина. Мать семейства, прикрытая малюсеньким купальником, в левой руке держала изящный хрустальный бокал, и смотрела на мир сквозь огромные темные очки. Наталья залюбовалась ее темной кожей, тонкими руками и маленькими капельками воды, покрывавшими запотевший бокал, наполненный прохладительным напитком и плавающими в нем несколькими кубиками льда.
– Я тоже хочу купаться, – призывно посмотрел на маму маленький Олежка.
– Без меня нельзя, – строго отрезала женщина, прижимая к губам холодное стекло своего бокала.
– Тогда пошли вместе, – настаивал мальчик, на котором были одеты цветастые плавательные трусы.
– Иду, иду, – нехотя поднялась женщина, понимая, что канючить он не перестанет.
– Здорово, мам, – обрадовался мальчик поднимаясь на ноги, а женщина ловко закрепила на нем зеленый спасательный круг.
Тем временем Дина, забравшаяся на небольшой надувной матрасик в виде спелого кусочка арбуза, постаралась подплыть чуть поближе к матери, обдавая всех троих сотней разноцветных брызг.
– Дина! – строго сказала Снежана, но девочка только засмеялась, нарочно повторив свое действие.
Наташа, как будто укравшая кусочек чужого счастья, вдруг почувствовала себя крайне неуютно, хотя и не стремилась скрыть своего присутствия. Глядя на хохочущую Дину и беззаботную возню Олежки в своем немного неудобном спасательном круге, она загрустила. Почему они с Олегом никогда не задумывались о детях? Не то чтобы они сознательно избегали этой темы или она была для них в чем-то болезненной, нет, они просто думали, что еще все успеют. Так бывает, когда ты молод и тебе кажется, что у тебя вся жизнь впереди – хочется пожить для себя. Вот и они, сначала думали, что еще не время, потом ждали, когда состоятся в профессиональном и финансовом плане, когда закончиться то и случиться это. Им мешало все: от внешнеполитических событий до коронавируса и прочей ерунды. Ей все время казалось, что еще не время, а теперь, как оказалось, уже не время. Олега нет и его не вернуть, она осталась совсем одна, украдкой наблюдать за тем, как счастливо улыбается чужой маленький сын.