Гудвин
Шрифт:
'социалистической собственности'. Тут говорится, что они рассмотрят и вынесут заключение. Дата стоит - пятнадцатое сентября девяносто первого года. Социалистическая собственность почему-то в кавычках.
– В девяносто первом году собственность была уже не такой социалистической, - заключил Сергей.
– И всё?
– спросил я, уже откровенно приплясывая на холодном ветру.
– Всё.
– ответил Миша и поправил шапку, сползшую на глаза.
Мы одновременно вздохнули.
– Пошли домой, короче, - махнул рукой я и перекинул сумку на другое плечо. Миша помотал головой.
– Я буду ждать, пока этот не
– он ткнул рукой в синий дом.
– Да хорош! Он, может, никогда не выйдет, - заспорил я.
– Когда-нибудь выйдет, - Миша снова прищурил глаза.
– Вы идите, я, если что, вечером
приду.
Поспорив ещё минуту, мы с Сергеем плюнули и отправились дальше по деревне. Отойдя на несколько шагов, я вдруг вспомнил и вернулся обратно. Миша уже успел прислониться обратно к дереву.
– На вот, - я протянул ему одну из бутылок.
– Пригодится.
15
Когда мы скрылись за поворотом, Миша повернулся к входной двери дома номер одиннадцать. Он начал уже подумывать о том, чтобы откупорить водку и сделать пару жадных глотков, когда его взгляд привлёк дверной замок. Миша удивился, как не заметил этого сразу - он висел на одной петле. 'Должно быть, кто-то приходил, пока я спал,' - подумал он и помчался к двери.
Калитка стояла распахнутой после его первой 'атаки', но на дорожке к крыльцу виднелись свежие следы. Замок и правда висел открытым. Дверь поддалась лёгкому толчку.
Внутри густела темнота. Тонкая полоска света виднелась в конце коридора. Засов, на который закрывалась дверь, стоял справа у стены. Там же стояла аккуратная маленькая скамейка, а на вешалке чуть подальше висело пальто и белая шапка. По полу тянулся скомканный коврик. Миша попытался пройти по коридору тихо, но ничего не вышло - половые доски издали пронзительный скрип.
За дверью в избу располагалась комната с низким потолком, залитая желтоватым светом. В центре - большая печь с оштукатуренными боками, от которой исходил жар. Справа - ширма из циновки, за которой просматривалась небольшая кухня, слева - почти что вертикальная лестница на чердак. Под ней - дешёвый диван из хозяйственного магазина, низкий журнальный столик и тумбочка с торшером. Миша перешагнул на коврик перед дверью и машинально вытер ноги.
Стараясь ступать осторожно, он подошёл к столику. Вереница чайных кружек на нём, казалось, росла змейкой сама по себе. На краю лежала стопка мужских глянцевых журналов. Над диваном висела картина дубового леса в дождь, через который шли два грибника, прижимаясь друг к другу под зонтом, а за ними - охотник с ружьём через плечо.
До Миши долетел запах мяты. Откуда-то сзади раздался сначала шорох, а потом тихий деревянный скрип. Он обернулся и замер на секунду, прислушиваясь. Снова стало тихо.
– Эй, - позвал он неуверенно. И хотел добавить по привычке - 'это я', но вовремя остановился.
Никто не отозвался. За печкой у стены чуть левее занавешенного окна стоял обычный советский стол с затёртым покрытием из оргстекла. Под стеклом лежало множество вырезок из газет, фотографий, вкладышей из жвачек с машинками и инструкций из 'киндер-сюрприза'.
На столе стоял большой компьютерный монитор, покрытый толстым слоем пыли. От него в тишине исходило тихое монотонное
И снова что-то проскрипело, смешавшись с тихим треском поленьев в печи. Миша резко обернулся и увидел, как из-за поленницы большими глазами на него смотрит кот. Встав из-за стола, он ещё раз обошёл печку, поборов желание погладить животное.
Напротив раскалённой до красна печной заслонки у стены возвышался широкий шкаф с зеркальной дверью. На зеркале висели приклеенные фотографии, точь в точь как та, что Миша взял у Арсентия. Около десяти штук.
Миша окинул их беглым взглядом: две козы и лошадь за старым деревянным забором, свет из окна с сиреневыми занавесками, каменный колодец в лесу напротив моего дома номер сорок два, синий свет одинокого фонаря на ферме. И все сделаны ночью.
Одна из фотографий привлекла внимание Миши. Изображение трудно различалось, так как всё смазалось быстрым рывком камеры в момент съёмки. Но глаза на смазанном лице ярко блеснули от вспышки. Страшная догадка посетила Мишу. Он скорее почувствовал, чем понял - это был труп Ольги. Сорвав фотографию, он положил её в блокнот.
11. Фотография мёртвой Ольги в доме номер одиннадцать, - сделал пометку он.
Снова оглянувшись, он открыл шкаф. В двух секциях лежала одежда преимущественно чёрного цвета, а за зеркалом лежали аккуратно сложенные безделушки - серые и белые фенечки, самодельные человечки из капельниц, скелеты мышей и черепа птиц. Там же стояла фотография в рамке - чёрно-белая счастливая семья. Мужчина в костюме с галстуком держал на руках маленького ребёнка, женщина с пышной причёской стояла рядом облачённой в длинное чёрное платье.
Закрыв шкаф, Миша почувствовал шевеление волос на затылке. Он вновь оглянулся, но ничего не увидел. Кот лежал на полу у печки с таким выражением на морде, словно если бы он мог пожать плечами, то сделал бы это. Миша снова достал блокнот и написал скорее для успокоения, чем для дела:
12. В доме кто-то есть.
Убрав блокнот, он медленно сделал полный оборот вокруг печи, усиленно прислушиваясь. Стакан с чаем исчез с компьютерного стола. Миша растерянно огляделся. Подойдя к поленнице, он оторвал острую щепку, отворил ею печную заслонку и сунул острый конец в огонь. Сигареты уже почти закончились, в пачке лежало всего три. Он достал одну особенно смятую и прикурил от щепки, облокотившись на брусчатую стену. Кот, наблюдавший за ним, подошёл, чтобы поласкаться. Миша погладил его по толстому брюху.
Выпрямившись, он ещё раз осмотрел всё вокруг: зеркало шкафа с налепленными на него фотографиями, разбросанные вокруг дрова, оштукатуренную печь, стол с полным мусорным ведром под ним, внимательного кота около грязной миски. Наконец, что-то навело его на мысль.
Он раздвинул циновку и ступил на кухню. Посуда в раковине упиралась в кран, на столешнице виднелись остатки еды, под рукомойником ведро ломилось от мусора. Миша взял первый попавшийся нож - довольно крупный, для мяса - и вернулся обратно в комнату. Поцокав языком, он поманил кота и, когда тот подошёл достаточно близко, схватил его за шкирку.