Гуль

Хамелеон цвета неба

Usugurai heya hitorikiri (Hey!)

Doshite boku wa matteita

Doa o keyaburu sono-on o (Hey!)

Koshite boku wa matteita

Usugurai heya hitorikiri (Hey!)

Koshite boku wa matteita

Mo osoreru koto wa nai yo

Dangan kometa shoju o motte

Kataku tozasa reta doa o keyabutta

Sui tsuita juko ga hanete

Kino no boku o tsuranuita

Uwazumi-so zetsubo o uketotte

Ashita e to boku wa aruki hajimeta

Mata kon’ya machiawaseyou(Бездомный Бог 1 опенинг)

–

Вот это я понимаю песня, быстрая, красивая! – сказал Нори.

– Что это за язык? – поинтересовался Балин.

– Это язык моей страны, в которой я жила, – сказала я, садясь на свое место.

– Очень красивый.

– Да, красивый, – согласилась я.

Вечером нас поселили в одних из покоях дворца. Вот устроили же мы бучу. Весело.

Вечером, даже ночью, когда уже стемнело, Балин, Торин, Бильбо, я, Гендальф и Элронд стояли в одной комнате. Нам же нужен был ответ на один вопрос.

– Наши дела не касаются эльфов, – говорил Торин.

– Торин, ты совсем? – спросила я.

– Я не покажу ему карту, – стоял на своём Торин.
– Это наследие моего народа, мой долг охранять его и его тайны.

– Избавь меня от своего гномьего упрямства!

– Вот я тебе зуб даю, твоя гордыня тебя и погубит! – я вместе с Гендальфом пыталась упросить Торина показать карту.

– Элронд один из немногих кто может прочитать карту! – продолжал говорить Гендальф.
– Покажи ее!

Торин медленно, не отводя взгляда от эльфа, достал из внутреннего кармана карту и отдал ее Элронду.

Балин попытался его остановить, но он все – так отдал ее.

Эребор?

удивился Элронд.
– Что за интерес у вас?

Торин только хотел что – то ответить, как я сказала:

– Это просто научный интерес, ничего более. Там же может быть послание какое – нибудь, – говорила я, пытаясь отвлечь внимание. Когда Элронд отвернулся от нас, я посмотрела на всех, кивнув, мол, я знаю, что делаю.

– Это лунные руны, – сказал Элронд.

– Ну да, их легко не заметить, – добродушно говорил Гендальф.

– В этом случае руны можно прочитать, только в нужной фазе луны,в той, которой они написаны, – Элронд повернулся к нам.

– Ты прочтешь их?

Элронд кивнул и повел нас куда – то за водопад. Мы вышли на небольшой обрыв внутри водопада, там был не большой постамент, на него падала луна. Видимо лунными рунами пользовались часто.

– Я думаю вам суждено было попасть в Ривенделл. Судьба благоволит тебе, Торин Дубощит, – на этой фразе я хмыкнула.

– Никакой судьбы не существует. По крайней мере, я не фаталист, – я стояла скрестив руки на груди.

– На это у всех своя точка зрения, но в нашем мире она существует, – произнес Элронд.
– Сегодня над нами та же луна, что и тогда.

Мы посмотрели на небо и в этот момент из за туч вышел месяц. Видимо Элронд немного

путает луну и месяц ну да ладно. С кем не бывает.

Он нам прочитал скрытое письмо на этой карте. Я ничего не поняла, но и эта не моя работа.

– День Дурина? Это что? – спросила я.

– Это начало нового года у гномов, – объяснил Гендальф.

– А ясно.

– Когда осенняя луна и зимнее солнце сходятся вместе.

– Это плохо, – произнес Торин, немного помолчав.
– Лето заканчивается, день Дурина уже скоро.

– Еще есть время, – говорил Балин.
– Чтобы найти вход.

– Да! Мы должны быть в нужное время в нужном месте, – медленно сказала я.

– Тогда мы откроем дверь, – сказал Балин.

– Так это ваша цель? – спросил Элронд.
– Проникнуть внутрь горы.

– И что? – спросила я за Торина.

– Кое – кто посчитает это опроменчивым, – продолжил Элронд.

– О чем ты? – спросил Гендальф.

– Ты не единственный, кто приглядывает за Средиземьем, – сказал Элронд.

– Чувствую ваша “судьба” подкинет нам парочку сюрпризов, – вздохнула я.

Судьба, хм, почему люди верят в нее? Ведь ее нет, мы сами все решаем, сами все можем делать? Я не могу поверить в то, что наша судьба написана где – то в книге, а мы просто марионетки. “Жизнь театр и все мы в нем актеры” – нет, мы мыслящие существа, которые могут изменить все, главное захотеть.

На утро, проснувшись, я весь день провела на улице. В Ривенделле так спокойно и тихо, что хочется здесь остаться. Но не все так солнечно, этим же утром я чувствовала голод, он был слабый, но был. Маленький сигнал, о то, что скоро я снова должна буду кого – то съесть.

Ночью гномы умудрились развести костер, но насладился этим зрелищем мне не дал эльф. Он забрал меня и Гэндальфа, чтобы поговорить. Видимо Саруман и Галандриэль уже здесь. Что ж начинается веселая ночка.

– Я собирался рассказать тебе, – говорил Гендальф.
– Я только ждал возможности.

– И про Тсукико тоже?

– Да, и про нее тоже.

– Вот значит как, – отвечал Элронд.
– Дракон спал последние 60 лет. Что если план провалится?

– Мы знаем, и поэтому план не провалиться. Я постараюсь этого не допустить, – ответила я.

Гендальф и Элронд немного повыясняли отношение, если можно это так назвать.

– Так же я лично прослежу за Торином, чтобы он не обезумил! – произнесла я. Конечно я знала, что Бильбо и Торин наблюдают за нами.
– Я знаю о проклятии его семьи.

– Тогда ты знаешь, что его дед и отец обезумили, – настаивал Элронд.

– Да, знаю, я спасу его от этого, – я тоже стояла на своем и не собиралась уступать.

– Ты готова поклясться, что Торин Дубощит устоит перед проклятием? – спросил меня Элронд.