Гулы
Шрифт:
— Отдохните, капитан! Мы наведем здесь порядок, а потом я составлю компанию вам!
Полицейский, стоявший у джипа, поднял с земли радиста и потащил его в комиссариат, патрульный, надевший наручники на капитана, последовал примеру коллеги, подтолкнув Дельгани к крыльцу.
Капитан сделал шаг от машины, но в этот миг глаза его вернулись к лежащим на асфальте карабинерам. Не все из них были мертвы — примерно треть была ранена и корчилась возле грузовиков. Самым ужасным было то, что никто из раненых пока не стонал,— на лицах людей висело бессмысленное выражение, словно их мозги был поражены, а болевые центры — отключены. Однако с каждой секундой выражение лиц раненых становилось осмысленнее — словно и их, как и их командира, отпускал неведомый паралич. Неожиданно лежащий у ближайшей
Когда капитана Дельгани и радиста увели в здание комиссариата и последние остававшиеся в живых карабинеры были добиты, странные полицейские принялись собирать разбросанные возле грузовиков автоматы, начальник полиции стоял возле патрульных машин и рассеянно наблюдал за действиями подчиненных. Спустя десять секунд полицейский, конвоировавший капитана, вышел из комиссариата, спустился к Плацци и протянул ему радиотелефон. Начальник полиции не спеша сорвал с левого плеча марлевую повязку, пропитанную кровезаменителем, бросил ее на асфальт и взял трубку. Полицейский сказал ему что-то на шипящем, похожим на свист змеи, языке, Плацци кивнул ему и набрал номер. Несколько секунд он слушал гудки. Когда раздался щелчок, возвестивший о соединении с абонентом, начальник полиции, проводив равнодушным взглядом пару туристов, в ужасе убегающих вдоль здания муниципалитета, сказал:
— Начинаем!..
На какой-то миг Паола де Тарцини превратилась в стороннего зрителя: тело ее оцепенело, и она не могла двинуть рукой, в то же время глаза ее не отрываясь следили за происходящим у стойки.
Светловолосый, ударив Лучию, обернулся назад. Единственный посетитель в зале — седовласый Эмеральдо Картези, заканчивавший просматривать последнюю пару журналов,— увидев, что произошло возле стойки, поднялся из-за стола. Через секунду он двинулся по проходу к светловолосому, резко выговаривая ему что-то гневным, похожим на карканье ворона, голосом. Паола хотела крикнуть, предупредить синьора Картези, чтобы тот разворачивался и немедленно бежал из этого зала — она чувствовала, что парень с соломенного цвета волосами несет смерть,— но горло ее превратилось в пересохший канал и не могло выдавить из себя ни звука.
Тем временем Эмеральдо Картези, продолжая выговаривать что-то светловолосому, прошел между столов и приблизился к равнодушно глядящему на него парню. Когда он оказался на расстоянии пары шагов от последнего, тот сделал быстрый выпад вперед, ухватил синьора Картези за ворот рубахи и швырнул его через стойку, Паола увидела, как старик пролетел не меньше пяти метров над полом и рухнул возле дежурного стеллажа рядом с Лучией. Светловолосый обогнул стойку и двинулся к лежащим на полу людям…
Паола чувствовала полную опустошенность. То, что происходило на другой стороне комнаты, в действительности происходить не могло, но это происходило.
Склонившись над полом, светловолосый поднял Лучию и синьора Картези на вытянутых руках, сжав их горла длинными, похожими на когти хищника, пальцами. Взгляд Паолы остановился на лице Лучии, и на мгновение ей показалось, что напарница ее увидела. Потом она заметила, как вздрогнули два висящие тела, когда светловолосый сжал руки. Неожиданно лицо Лучии начало наливаться краской: за несколько секунд оно стало розовым, потом — ярко-красным, и наконец — кроваво-бордовым. Паола хотела крикнуть, но не смогла. Вскоре глаза Лучии округлились до таких размеров, словно в любую секунду готовы были выскочить из орбит. Затем вдруг светловолосый повернулся на девяносто градусов, и Паола потеряла лицо напарницы — теперь она могла видеть только
Через короткое время она услышала глухой стук падения и увидела, как два тела скользнули вниз. Паола знала, что Лучия и синьор Картези мертвы, даже не видя их лиц.
Выпустив трупы, светловолосый повернулся к стойке, вытащил из стола Паолы ящики и начал рыться в их содержимом. Паоле не потребовалось много времени, чтобы догадаться, что ищет светловолосый,— тонкую рукопись в коричневом переплете, которую она обещала принести Андрею и которую человек, только что убивший ее напарницу и синьора Картези, просил у нее час назад. Рукопись эта лежала сейчас где-то в книгохранилище, унесенная туда покойной Лучией вместе с другими книгами, но светловолосый этого не знал… Неожиданно Паола отчетливо поняла, что произошло возле стойки минуту назад: светловолосый вошел в зал, увидел, что ее нет, и спросил о рукописи Лучше. Но та не знала, где рукопись, так как, хотя сама же и уносила ее в хранилище, даже не догадывалась об этом. Тогда, поняв, что Лучия не знает о рукописи, светловолосый убил ее и подвернувшегося под руку синьора Картези, решив, что рукопись все еще в рабочем столе Паолы и он возьмет ее без труда…
«Господи, но что же это за книга?! — ужаснулась Паола.— И что это за человек?..»
Неожиданно ее левая нога сделала шаг назад, словно пыталась спасти хозяйку, мозг которой был абсолютно парализован увиденным. Правая нога последовала примеру левой, и вскоре Паола начала отступать в глубину комнаты маленькими шажками, двигаясь вдоль стеллажа и не сводя взгляда с роющегося в ее столе светловолосого.
Бумаги и книги под его руками вылетали из ящиков, словно комья грязи из жерла готового взорваться вулкана. «Скоро он поймет, что рукописи в столе нет,— пронеслось в сознании Паолы,— и тогда он попытается найти меня…»
Неожиданно ее локоть задел высовывающуюся из общего ряда книгу, и та, выскользнув в воздух, с легким хлопком упала на пол. Паола увидела, как светловолосый обернулся назад, и на мгновение ей показалось, что их глаза встретились. Потом мозг девушки сбросил с себя парализующее оцепенение и отдал телу команду бежать.
Паола развернулась и бросилась к выходу с той скоростью, на которую только была способна. За несколько секунд промчалась через книгохранилище, увертываясь от несущихся навстречу шкафов, и оказалась в библиотечном вестибюле. В следующее мгновение ей показалось, что из хранилища раздаются грохот падения шкафов и яростный топот ног. Это придало ей дополнительную энергию: проскочив через вестибюль мимо опешившего сторожа, она выскочила на крыльцо, сбежала по мраморным ступеням на землю и помчалась по виа ди Сета, чувствуя, что колотящееся сердце готово выпрыгнуть из груди. Глаза ее отчаянно скользили по дороге, надеясь увидеть полицейскую машину, но как на зло ни одной патрульной машины на протяжении всей улицы не было…
Когда стихли последние выстрелы у грузовиков, в «ланче» повисла похоронная тишина. Комиссар чувствовал, как мертвящая пустота расползается по груди. Переведя взгляд на окаменевшее лицо Андрея, неподвижно глядящего в сторону комиссариата, он несколько мгновений смотрел на него, потом обернулся к Аз Гохару. Тот, так же не двигаясь, смотрел на грузовики, но, почувствовав на себе взгляд комиссара, посмотрел на Гольди и выдавил одну лишь фразу:
— Он заставил их расстрелять друг друга. Вы понимаете это, комиссар?
Какое-то время Гольди молчал. Глядя в глаза Аз Гохара, он вдруг с поразительной ясностью осознал, что теперь последние сомнения в словах старика оставили его, но, Господи, какой ценой это далось!.. Облизнув губы, он выдохнул:
— Что же нам теперь делать?
— Думать… Мы будем думать, комиссар,— ответил старик абсолютно лишенным эмоций голосом.— Но прежде нам нужно уехать отсюда.
Еще какое-то мгновение Гольди смотрел в пронзительные глаза Аз Гохара, видя светящиеся в них безмерные отчаяние и усталость, затем повернул голову и посмотрел в сторону комиссариата… Внезапно вид застывших грузовиков и лежащих между ними трупов вызвал у него острое желание убраться от этой площади.