Гулы
Шрифт:
Несколько секунд Доминик разглядывал пустырь. Резная изгородь кладбища огораживала прямоугольный участок земли со сторонами в двести на двести пятьдесят метров. В пятидесяти метрах от ворот чимитеро ди Джованни виднелись три полуразрушенных кирпичных дома, служивших пристанищем для бродяг.
— На кладбище нет другого выхода, кроме этих ворот? — спросил Доминик. Черри покачал головой.
— Ладно, тогда сделаем так… Нино остается в машине и следит за воротами. Просперо, ты давай в джип. Подъедем к кладбищу с другой стороны.
Черри
Через минуту джип остановился возле железной полутораметровой ограды. Четыре человека вылезли из машины, Чиголо развернул «форд» и подвел его к кладбищенской ограде, двигаясь задним ходом. Заглушив Двигатель, он выключил фары и выбрался из машины.
Один за другим пять человек взобрались на капот джипа и, прыгнув с его крыши через ограду, оказались на кладбище.
Темнота мгновенно обступила их со всех сторон. На чимитеро ди Джованни висела могильная тишина, лишь со стороны ворот раздавался неясный шум. На головах у всех пятерых теперь были надеты очки. Доминик махнул рукой в ту сторону, откуда неслись звуки,— вытянувшись цепочкой, пять человек двинулись между надгробиями…
В зеленой «каше», видневшейся через очки, с непривычки разобраться было непросто, но все-таки Доминик скоро понял, что темный серо-зеленый полог мелькающий под ногами,— это земля, металлически поблескивающие пятна на нем — мраморные и гранитные надгробия, а многочисленные «лохматые столбы» — стволы растущих вдоль могил кипарисов…
Чем дольше они шли, тем отчетливее становился шум впереди, однако кругом по-прежнему висела кромешная тьма. Вскоре они оказались метрах в тридцати от того места, откуда раздавались звуки, но света все не было.
Неожиданно Черри пихнул Доминика в плечо и прошептал на ухо:
— Вон они, босс!
Доминик посмотрел туда, куда указывал Черри, и разглядел между пятнами надгробий и рядами деревьев две фигуры. Они были почти такими же темными, как земля, и едва выделялись на ее фоне. На мгновение он поднял очки и с удивлением выдохнул — света впереди не было. «Какого хрена они делают в темноте?» — мелькнуло в голове Доминика. Он снова опустил очки и посмотрел на Черри — фигура помощника светилась ярко-зеленым цветом. Почему же эти двое выглядят, как куски придорожной грязи?
Вопрос требовал разрешения, но не было времени искать ответ. Доминик повернулся к снайперам и тихо спросил:
— Сможете их снять отсюда? Марцо поднял винтовку, включил инфракрасную подсветку прицела и, заглянув в него, кивнул,
— Да, мы их достанем в любую точку.
— Хорошо,— пробормотал Доминик. Потом сказал, поворачиваясь к Маджо: — А ну-ка, дай мне свою винтовку.
Тот помедлил, словно не хотел расставаться с оружием, но все-таки протянул винтовку Пальоли.
Доминик включил лазерную подсветку и заглянул в окуляр прицела. На перекрестье
Ему потребовалось не больше секунды, чтобы составить себе общее представление о том, что происходит впереди: длинноволосый держал в руках лопату, замерший возле него водитель склонился над лежащим возле надгробия свертком, невдалеке от них земле зияла дыра. Доминик понял, что это — заранее приготовленная могила.
Через очки лица водителя и длинноволосого представлялись размытыми темно-зелеными пятнами. Какое-то время они неподвижно стояли у ямы, потом водитель принялся разворачивать сверток…
Неожиданно Доминик ощутил, как сжалось в груди, и понял, что увидит через секунду. Длинноволосый склонился к земле и принялся помогать водителю. Через короткое время они развернули ковер, и Доминик увидел тело неподвижно лежащего на нем человека — оно светилось слабым, нежно-зеленым цветом. На мгновение две фигуры подняли тело за руки, в тот же миг Доминик охнул — он узнал это лицо: в руках длинноволосого и водителя безвольным мешком повис Пепе!
Маленький ансамбль играл на эстраде генуэзский вальс. Звуки инструментов свивались в тонкие нити и обволакивали фигуры танцующих невидимой паутиной. Мягкий свет лился на круглую площадку, по которой скользили пары.
Андрей чувствовал под рукой тело Паолы. Ее тепло проникало сквозь ткань платья и успокаивало, отвлекало его от тех забот, которые — он знал это — завтра снова навалятся на него с прежней силой.
— Я давно так не танцевала.— Голос девушки в полумраке зала звучал мягко, казался далеким и загадочным.
— Я тоже,— отозвался Андрей.
— Когда-то я обожала танцевать — в Генуе ходила почти на все студенческие дискотеки, но потом, когда вернулась в Террено, мне уже не удавалось делать этого так часто… — Паола вздохнула: — Почему так происходит, Андрей?
— Наверное, наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями? — ответил он.
— Это плохо.
— Да.
— Но ведь если бы выполнялись все желания, было бы тоже не хорошо. Правда?
Андрей чувствовал тело Паолы, склонившей голову на его плечо. Ее голос раздавался в нескольких сантиметрах от его лица. Две соседние пары танцующих казались далекими и не принадлежащими этому миру. Сейчас эта маленькая площадка, эстрада и сидящие на ней музыканты принадлежали только им двоим.
— Если бы выполнялись все желания, мир был бы скучен,— ответил он, чувствуя на своем лице тонкую паутину ее волос.
— Но почему бы некоторым желаниям не осуществляться? Хотя бы самым сокровенным?
В этот момент музыка оборвалась,
Некоторое время они стояли так, как застигло их окончание танца,— глядя в глаза друг другу. Потом спустились с площадки и отправились к своему столику.
Когда они сели, Паола подняла бокал. Это была уже их вторая бутылка, впрочем вино не было крепким — с него нельзя было опьянеть. Оно возбуждало.