Гуляевы
Шрифт:
Он быстро, размашисто набросал заявление, и передал капитану. Тот бегло прочитал, аккуратно засунул бумаги в папочку. Открыл сейф. Стоя спиной к потерпевшему, сказал мимоходом:
– А часы у тебя классные…Дочка о таких мечтает.
Непонятно было, как на руке «дочки» уместились бы часы с таким массивным металлическим браслетом, да не суть.
– 16 мелодий! – прихвастнул Павел.
– Чего?
– Музыкальные они, 16 мелодий. Американские!
Хотел уже было сказать «дарю», да вовремя сообразил, что к чему.
– Сейчас пойдём билеты оформим – капитан возился в сейфе, перебирая папки. – Ты подожди
Павел вскочил, бросился к двери. Часы так и остались лежать на столе – «заслуженный трофей» капитана, проникшегося сочувствием к рядовым советским гражданам, попавшим в беду. «Кто бы еще им помог?» – с благостно-умилительным чувством подумал страж порядка, примеривая у себя на руке импортные часики. Моя милиция меня бережёт…
В аэропорт Волговятска Гуляевы прилетели в пять часов вечера. И здесь, как на малой родине, моросил противный, докучливый дождь. По взлетной полосе резвился бешеный ветер-колотун. Стояла жуткая холодина. Страшно было подумать, что тут, в голом поле, под черным зловещим небом, Гуляевым предстояло начинать новую жизнь.
Павел за «червонец» договорился с таксистом-частником, чтобы тот докинул их до улицы Пушкина. Когда «бомбила» увидел всё семейство, заломался:
– Не поеду! Машина рассчитана на перевозку четырёх пассажиров, а вас пятеро. Целый цыганский табор! Куда пятого денем? В багажник? Если ГАИ остановит – с кого спросят? Ищите других водил!
– Погоди, шеф, не кипятись – Павел достал «трояк». – Может, договоримся?
– Ну, сразу бы так – оживился таксист. – Давай суй чемоданы в багажник. Сами откуда будете? Местные, не местные?
– Да погостить приехали, в отпуск. Родня у нас тут живёт. Сто лет не виделись.
– А, ну родня – это святое! Ох, погуляете сегодня, мама не горюй! Поди уже стол накрыт: салатик, водочка, пельмешки. Дожидаются вас, а? Я бы сам сейчас «стакан» замахнул. Погодка – дрянь! В такую погоду пить хорошо. Романтика!
«Бомбила» словно прочёл мысли Павла. Тот надеялся, что двоюродная сестра, пусть скрипя сердце, но примет их, как положено, по-людски. Всё-таки, родня приехала, не абы кто. Он невольно замечтался: звонок в зверь, шумная встреча, суета. Дети в одной комнате, с игрушками. Взрослые в зале. Будет небольшое, но душевное застолье. Достанут альбом с фотокарточками. Вспомнят детство, своих стариков, которых уж нет на белом свете: дедушек, бабушек, родителей, дядю Гришу, тётю Пашу, Вовку…И где-нибудь, посредине вечера, Павел скажет сокровенно:
– А ведь мы к вам не в отпуск приехали…а насовсем.
И начнут Гуляевы рассказывать про свои приключения, встречая в ответ сочувственные взгляды, слова поддержки.
– Видал, чо в стране творится? – завел таксист свою любимую пластинку. – Довели коммуняки! Развалили всё кругом – пожрать нечего. А на Западе, в магазинах 20 сортов колбасы!
Павел из вежливости поддерживал разговор, хотя чертовски устал и сейчас ему было не до политики. Уж кто, кто, а он-то на своей шкуре прочувствовал её шпицрутены.
Меж тем, страна болела переменами, жаждала их, в романтическом раже отрекаясь от старых идеалов. «Перемен! Требуют наши сердца…» – скандировал Виктор Цой, чья песня стала гимном «перестройки». Ему вторили на стадионах, улицах и домашних кухнях: «Перемен, перемен!».
Гуляевы
Разумеется, Павел не собирался сразу с порога объявлять о своих намерениях. Они должны заявиться с видом беззаботных, но немного уставших туристов.
– Ты давай там повеселее… – инструктировал он жену в самолете на Волговятск. – Вывалить на них свои проблемы еще успеем. А то испугаем людей – только себе сделаем хуже. Спровадят нас за порог – и все дела.
Чтобы завоевать расположение хозяев, Гуляевы решили сделать им «презенты» из тех вещей, которые успели побросать в чемоданы. Светлане они подарят шёлковой платок из Венгрии, а её мужу – электробритву. Практически «новьё», только пользовались разок-другой. Как пояснил Павел супруге, эти его волговятские родственники – люди простые, неизбалованные, и будут ужасно рады дорогим подаркам. Ну, а для душевного, обстоятельного разговора Павел решил купить «поллитру».
Таксист подсказал ему, как добраться до винно-водочного магазина. Катька с детьми спрятались от дождя в переходе – мальчишки сели на чемоданы, чтобы какой-нибудь отморозок не схватил их пожитки. А Павел отправился добывать спиртное. В июле 1990 года в стране отменили «сухой закон», который действовал долгих пять лет. За это время разными суррогатами потравилась масса народа, однако выросла рождаемость и снизилась смертность. 24 июля, когда «драконовский закон» был отменен, продажи алкоголя резко поползли вверх, с каждым годом устанавливая исторические рекорды.
Павел подошел к магазину, и его охватила паника. Длинная очередь растянулась на десятки метров. Вечер пятницы, как никак…Народ активно затаривался на предстоящий уик-энд. Стоять, не меньше получаса, или даже больше. А там, в тёмном мрачном переходе, его дожидались жена, дети. Что же делать? Заявиться без бутылки? Не вариант. Попытаться пролезть без очереди? Дойдёт до мордобоя. Апеллировать к толпе бессмысленно – здесь всем срочно, все торопятся, как визжала толстуха в аэропорту. Вдруг Павел заметил мужика, который тащил тяжеленные сетки, набитые водочными бутылками. Мужичок капитально затарился и шёл довольный собой, напевая мелодию группы «Комбинация» про russian girls.
– Земляк! – окликнул его Павел. – Выручай! Тут такая ситуация…К нам гости нагрянули, а на стол поставить нечего. В очереди здесь до ночи простоишь. Будь другом, продай одну бутылку.
– Не могу! Самому надо! – ответил мужик, и почапал дальше, считая разговор законченным.
– Ну, погоди, земляк! Давай договоримся. Куда тебе столько за раз? Ведь лопнешь!
– Как куда? Я две бутылки за вечер – влёгкую!
– Да ну? Силён брат, уважаю! – восхитился Павел. – Мне до тебя еще далеко. Молоток! Неужто не выручишь, а?