Гуров не церемонится
Шрифт:
Гуров резко повернулся к жене и жестко сказал:
– Во-первых, Маша, выходя за меня замуж, ты знала, кем и где я работаю. Так что бачили оченьки, шо куповалы. А во-вторых, это звонил Петр. Произошло нападение на человека, у которого месяц назад украли детей! Мальчика и девочку! Близнецов полутора лет! И предупредили, чтобы не обращался в полицию, а то живыми детей не увидит! Он целый месяц ждал! А потом, когда сил ждать больше уже не было, попросил меня посмотреть документы! Только посмотреть! И посоветовать, что можно сделать! Я не знаю, откуда произошла утечка информации и связано ли это нападение со мной, но этой ночью его попытались убить. И я не успокоюсь до тех пор, пока не найду тех
Он отвернулся от жены и продолжил сборы. В этот момент сзади него раздался сдавленный вскрик. Он быстро обернулся и увидел, что поднявшаяся было Мария рухнула обратно на кровать, и теперь сидит, прижав руки к груди, а в глазах у нее стоят слезы.
– Левушка! Пусть бог меня накажет за такие слова, но хорошо, что у нас нет детей, – рыдающим голосом проговорила она. – И как же ты был прав тогда, много лет назад, когда убедил меня не рожать, говоря, что при твоей работе это очень опасно. Если бы такое случилось с нашим ребенком, я бы этого не пережила. Пообещай мне, что ты найдешь того, кто это сделал!
– Можешь не сомневаться! Найду! – сказал, словно поклялся, Гуров.
В приемном покое больницы в этот час было пусто и тихо. Лев Иванович уже собрался спросить, где находится Савельев, когда его окликнули по имени. Повернувшись, он увидел полковника в отставке Сергея Владимировича Тимофеева, своего бывшего коллегу, с которым они в одно время работали в МУРе, но не дружили, и даже не приятельствовали. И не то чтобы Гуров его не любил, он уважал его за честность и порядочность – этого у Тимофеева отнять было нельзя, но работником он был средненьким, звезд с неба не хватал, и Льву Ивановичу было с ним просто неинтересно общаться.
– Лева, – сказал тот, протягивая бывшему коллеге медицинский халат, – ты ведь Савельева ищешь? – Гуров в знак согласия кивнул, и Тимофеев объяснил: – Я начальник его службы безопасности. Пойдем, тебя уже ждут.
«Каков поп, таков и приход, – невольно подумал Гуров. – Будь Савельев из первого эшелона, у него и работники были бы соответствующие, а не это пустое место. Хотя и сам Болотин в свое время тоже неслабо лопухнулся со своим начальником службы безопасности, а вот у Тимофеева люди выложились по полной. Значит, научился он все-таки чему-то после того, как я в Главк ушел. А может, просто народ толковый собрал. Ладно, разберемся».
– Кто ждет? Врачи? – уточнил он на всякий случай.
– Нет, здесь сейчас находится Леонид Максимович Погодин, друг и компаньон Николая Степановича, который его сюда и привез. Как он сказал, ему о многом надо с тобой поговорить, но я хочу тебя предупредить, что человек он непростой, так что ты постарайся найти с ним общий язык.
– Что? Пальцы веером? – неприязненно спросил Гуров.
– Сам увидишь, – нехотя отозвался Тимофеев.
– Я им нужен больше, чем они мне, – огрызнулся Лев Иванович. – Так что пусть это они постараются со мной общий язык найти!
В коридоре возле двери операционной на двух стульях, потому что на одном не поместился бы, сидел мужчина лет пятидесяти, одетый довольно просто: в джинсы, пуловер и черную лайковую куртку, да вот только один его пуловер стоил больше, чем костюм Гурова. Он не был толстым, он был крупным и, очевидно, сильным физически. Он о чем-то напряженно думал, а неподалеку от него стояли несколько парней и, посматривая в его сторону, явно ждали приказа. Когда Гуров и Тимофеев подошли к нему и он поднял на них глаза, похожие на отверстия двух пистолетных стволов, Лев Иванович мысленно хмыкнул: «Две ходки как минимум, и не по хулиганке».
– Леонид Максимович, это полковник Гуров Лев Иванович, о котором я вам говорил, – сказал Сергей Владимирович.
– Погодин, – представился мужчина, вставая, и оказался
– Лучше по фамилии, – ответил Гуров, который разозлился оттого, что этот человек ему не нравился, а вот придраться было не к чему – к нему отнеслись весьма уважительно.
– Ну а вы можете ко мне обращаться, как вам удобно, – сказал Погодин. – Если не возражаете, мы с вами дождемся, когда закончится операция, а потом очень предметно побеседуем в доме Николая – нас там уже ждут.
– Для начала я хотел бы поговорить с тем охранником, что остался цел, – возразил Лев Иванович.
– Он сейчас спит после операции, – объяснил Леонид Максимович. – Но я могу передать все, что он сказал мне. Итак, Николай спал в кабинете – он у него на первом этаже находится, а его так называемая супруга, – с ненавистью выговорил Погодин, – на втором. И ноутбук у нее был включен на тот случай, если похитители передадут какое-то сообщение. И оно пришло. Она начала орать как резаная, все сбежались, и Колька тоже. Это была фотография. Я ее не видел, но, как сказали, там были дети с перерезанными горлами и приписка: «Тебя предупреждали. Если хочешь забрать их трупы, они в мусорном баке возле твоего офиса. Не успеешь, их утром вывезут на свалку», – ровным голосом рассказывал он.
А вот Гуров, услышав это, глухо застонал, мотая головой, а потом, не выдержав, выругался.
– Они хотели выманить его из дома, причем ночью, – процедил он сквозь зубы.
– Да! – кивнул Погодин. – И это им удалось. Когда мне сообщили об этой фотографии и приписке, а также о том, что он собирается немедленно выехать из дома всего с двумя охранниками, без машины сопровождения, я приказал задерживать его сколько получится, а сам со своими ребятами на двух машинах рванул к нему в поселок. Гнали как сумасшедшие. И, к счастью, почти успели.
– Что значит «почти»? – уточнил Гуров.
– Когда свернули с трассы на дорогу к поселку, то нажали на клаксоны и гудели постоянно. Думаю, это Кольку и спасло. То есть что его не добили.
– Так что же произошло? – нетерпеливо спросил Лев Иванович.
– Я в таких делах не специалист, однако ребятишки сказали, что гранату в машину бросили. Но, судя по тому, как она стояла, Олег – он за рулем сидел, – видно заметив что-то, резко затормозил и одновременно развернул машину вправо, чтобы принять удар на свою сторону, вот граната и взорвалась всего лишь рядом с машиной. А Валька, тот, что рядом с Олегом сидел, назад перегнулся и Кольку вниз постарался повалить, собой закрыв. Олежка погиб, а вот Валька, тот, надеюсь, оклемается, хотя у него вся спина осколками утыкана, как ежик иголками. А гад этот гудки наши не мог не слышать. Потому-то, видно, к машине и побоялся подходить, так, судя по следам на кузове, всю обойму расстрелял, причем целил, паскуда, именно в то место, где Колька обычно сидит, и сбежал – там же по обе стороны дороги лесопосадки. Наверное, машина у него неподалеку припрятана была. Подъехали мы, глядим: от Колькиной машины одно название осталось, Олег мертвый, Валька – без сознания, и Колька тоже. Он, видать, головой обо что-то сильно ударился, так что и башка, и лицо у него в крови были, да и костюм тоже. А еще могло осколками с пулями зацепить. Вытащили мы их, Олега на обочине положили, я полицию вызвал и одного парнишку оставил ее дожидаться, других – к Кольке в дом послал, а его самого с Валькой ко мне в машину положили, и погнал я в ближайшую больницу, то есть сюда. Вальку-то быстро прооперировали, а сейчас вот с Колькой занимаются.