Гуру и зомби
Шрифт:
30
На экране мобильника высветился Герин ник – «раб». Если он опять не по делу, уволю, – хладнокровно, ни одна жилка не дрогнула, решает Нестор.
Избавиться придется не столько из-за его ошибок…
Старается парень, видно же. И учится… Из кожи лезет, чтобы расширить дело.
Видимо,
И несторианцы под тем же богом ходят.
Народ еще не боится, прибывает, а вот с большими залами в Москве, да даже и в провинции все труднее… Отказывают в последний момент, не особо церемонясь с поиском предлога. Как будто Нестор собирает единомышленников, которые его выдвинут… да хоть куда.
Встал на место властей предержащих, и сразу все понятно.
Политическая логика тут есть: страхуются от идеологических конкурентов. И экономическое объяснение тоже присутствует: этот денежный ручеек хотят направить в свой финансовый океан. И здравый смысл диктует: наступательные и оборонные бои надо вести по всем направлениям, если хочешь жить. А раз есть резоны, то будет и результат.
Осторожные… Не торопятся. Пока наращивают властные мускулы, собирают силы, чтобы атаковать гласно и наверняка. Но долго еще могут выжидать, прежде чем объявят незаметный для других дефолт – на век несторианцев вполне может хватить.
Хотя… Из-за наезда налоговой теперь нельзя решать проблемы привычным путем – взятками.
И это бы ничего: если ждать благосклонной погоды, то никогда не отправишься в море русского бизнеса. Без риска даже детскую сумму не сколотить. А
Азарта копить и копить у Нестора совсем нет. Проверено.
Вообще-то к своему «полтиннику» он поддался многим соблазнам – всем, каким хотелось.
В рулетку пару раз поиграл. Руки дрожали, пот на лбу выступил. Все как надо. Упал и вознесся – проиграл и выиграл. Испытал эмоции, за которыми ходят в казино, и остановился без сожаления.
По Камасутре вдоволь поупражнялся, донжуанский список составлялся сам собой…
Лишь уайльдовскую страсть не распробовал – с мужчинами тянуло соревноваться, а не любиться.
Все делал не для галочки, в охотку – и только.
И вот теперь ослабла охотка пасти народы.
Так что если Гера не по делу – вон! Пусть его звонок будет началом конца.
И, говоря усталое «алло», Нестор уже зажегся. Азарт перемен…
…Увы, не сейчас. Не прогонишь же человека, который только что потерял сына. Еще не родившегося.
– Сочувствую… – Несторов голос сдавливает от разочарования, а не от сопереживания.
На том конце – молчание. Жилы вытягивающая тишина. Трубку в таком раскладе (сила и бессилие…) не положишь, и буркнул первое, что пришло на ум, уже проанализировавший новость:
– У ребенка не было кармы.
31
В Москве бывает одиноче, чем в поле без конца и края. В летнем поле, заросшем хилыми колосьями пшеницы и наглыми, буйными васильками. При ветре шумят и волнуются. По краям – ярко-красные маки.
Выглядит живописно, а на душе становится муторно.
Сорняковая красота…